Нумансия

Де Сервантес Сааведра Мигель

Югурта возвращается с той же стены.

Ю г у р т а

Ты зря себя заботой угнетаешь: Отныне применяй в другой стране ты Те замыслы, в которых ты не знаешь Соперника. В Нумансии себе ты Поживы не найдешь. Судьбы постылой Конца там ждет, нарядно приодетый, Как перст, один на башне, видом милый Подросток. Нам он, — думать основанье Имею, — скрасит наш триумф унылый!

С ц и п и о н

В нем все мое отныне упованье. О, если б Рим с победой мог поздравить Меня при

всенародном ликованье! Пойдем к нему, его в живых оставить Нам важно; мальчика вполне возможно Нам в виде доказательства представить… Мальчик Вириат с башни.

В и р и а т

Что, римляне, ко мне так осторожно Подходите? Боязнь свою умерьте: Войти в Нумансию не так уж сложно! Но знайте, слову мальчика поверьте, Что при себе теперь ключи ношу я, Ключи от города — от царства смерти.

С ц и п и о н

За ними, юноша, и прихожу я, Ужель сомненье у тебя явилось, Что милости тебе не окажу я?

В и р и а т

Не поздно ли ты предлагаешь милость? Мне нечего с ней делать. И решенье Суровое во мне уж укрепилось. Я горькое имею утешенье: Конец, моих родителей постигший И родину, встает в воображенье.

Ф а б и й

Цвет юности своей, едва возникшей, Ужель ты в ослепленье презираешь, Строптивый отрок, к жизни непривыкший!

С ц и п и о н

Ты честь вождя и Рима попираешь Своим задором. Как на лицемера, Ты с недоверьем на меня взираешь? Словам моим крепка в народе вера. Не грешен я обманом ни одним. Ждут не тюрьма тебя и не галера, — Но сам себе ты будешь господином, И будет у тебя богатств довольно, На сколько станет жизни впереди нам… Сойди ко мне — и сдайся добровольно!

В и р и а т

Вся ярость вам отметившего народа, — Вот от него ты видишь пепла груду, — Вся ненависть его и вся свобода, Что подавляли мы везде и всюду, — Все это — кровь моя, моя природа, Всегда в груди моей носить их буду… Наследник сил Нумансии не сдастся, И покорить его вам не удастся. О город мой, любимый и несчастный, Меня родивший, сам же ставший прахом! Я на поступок, с честью не согласный, Не отклонюсь посулами, ни страхом. Пусть мне земля, пусть небосвод ненастный И злобный рок грозят бедой и крахом, Но будет так, что смерть я храбро встречу — Тебе, народ мой, подвигом отвечу! Хоть скрыться в башне страх меня заставил, Страх смерти близкой, смерти неизбежной, Но дал мне сил и мужества прибавил Народа моего конец мятежный. Необходимо, чтобы я исправил Невинный грех, грех молодости нежной… Клянусь вам, страх мой низкий, недостойный Я дерзкой смертью искуплю спокойной. Нумансианцы! Вот мое вам слово — Помех решенью вашему не будет Из-за меня, и Рим у нас иного Триумфа, кроме пепла, не добудет! Враг просчитается, поверьте, снова — На пытки ль злые он меня осудит, Иль дверь передо мной раскроет шире Ко всем благам, что существуют в мире. Сдержитесь, римляне, уймите страсти, Брать стену приступом и не пытайтесь!.. Я знаю, надо мной не в вашей власти Победу

одержать, как ни старайтесь. И если я достоин хоть отчасти Великой родины, не поражайтесь! С любовью к вам, места мои родные, Свергаюсь смело с башенной стены я!

Вириат бросается с башни, а Сципион говорит:

С ц и п и о н

Гордиться можешь, юноша, по праву Героя зрелого достойный делом. Завоевал Нумансии ты славу, — Вознес Испанию над миром целым! Мне доблесть быть не может не по нраву, Хотя себя своим паденьем смелым Возвысил ты и спас свои знамена, Победы честь отняв у Сципиона. Пускай бы нам Нумансия грозила, Но жил бы ты, о мальчик непокорный! Ты умер, но хранит твоя могила Прах п о б е д и т е л я в войне упорной. Достоин ты, чтоб слава вострубила В веках про подвиг юный и задорный, — Как, с башни пав, ты торжество приблизил Над тем, кто, победив, себя унизил.

При звуках трубы выходит в белом одеянии Слава.

С л а в а

О, прозвени, мой голос, меж людьми И, в душах их рождая отклик встречный, Узывчиво и нежно возгреми Сказанием про подвиг вековечный. Ты, римлянин угрюмый, подними С земли того, кто в юности беспечной Деяньем дерзностным своим успел Отнять у Рима славу громких дел. Я, Слава, твердую питаю веру: Доколе в мире, что лежит во зле, Кристальную вращает небо сферу, Давая силу бодрую земле, И всем вещам определяя меру, — Нумансии, сокрывшейся во мгле, Провозглашать я доблесть буду в силе На полюс с полюса, от Бактры к Тиле. [46] И в подвигах невиданных страны Залог той славы, что в веках грядущих Испании отважные сыны Стяжают в испытаниях, их ждущих. Ни смерть, ни время Славе не должны Косой своей и ходом дней бегущих Пределы ставить. Грозную мою Нумансию и мощь ее пою. Прекрасна эта гибель, высока!.. Она героев отвечает нраву, Она способна удивить века И служит людям образцом по праву! Сынов ее победа так ярка, Что в прозе и стихах споют ей славу, — И в памяти народов навсегда Н у м а н с и и засветится звезда!

46

…на полюс с полюса, от Бактры к Тиле… — Бактрой (Бактрией) в древности называлась страна, лежавшая между западной частью Гиндукуша, горами Сефид-Ку и рекой Аму-Дарья. Столицей ее был город Бактра (в настоящее время Балх) — родина персидского царя Кира и основателя зендской религии Зороастра (Заратустры). Бактра была в древности важным торговым пунктом на пути из Индии в Европу. За свое многовековое существование Бактрия, принадлежащая сейчас Афганистану, входила в состав индийского царства, персидской монархии Кира, государства, созданного Александром Великим, сирийского, парфянского и индо-скифского царств. Простираясь до рек Кабула и Инда, Бактрия считалась древними одной из наиболее южных точек вселенной и как таковая нередко упоминалась античными поэтами. Что касается Тиле, то этот остров в Северном море, иначе именуемый Туле, или Фуле, также считавшийся крайним, только северным пунктом вселенной, по-видимому, соответствовал современной Исландии или какой-либо части Норвегии, хотя имеются ученые гипотезы в пользу Ютландии и одного из Шотландских островов. Был открыт греческим путешественником Пифеем в IV веке до н. э.

Конец, акта четвертого и всей трагедии.