Нумансия
Шрифт:
К читателю
Не суди меня строго, дражайший читатель, если тебе покажется, что автору этого предисловия изменила обычная его скромность. На днях я встретился с друзьями, и у нас зашел разговор о комедиях и обо всем, что до них касается, причем собеседники мои разобрали их до тонкости и так разукрасили, что, казалось, прибавить тут нечего. Говорилось и о том, кто первый в Испании вынул их из пелен, облек в праздничный наряд и придал им пышности и блеску. Будучи старше всех в этом обществе, я вспомнил представления великого Лопе де Руэда [1] , мужа, славившегося остротой своего ума и своею игрою на сцене. Этот уроженец Севильи, мастер-золотобой, умевший выделывать из золота тонкие листочки, дал изумительные образцы пасторальной поэзии — в этом его никто до сих пор не превзошел. Я был тогда еще совсем мальчик и мог ошибиться в оценке его стихов, но некоторые из них запечатлелись в моей памяти, и вот теперь, уже в зрелом возрасте, послушав их со сцены, я понял, что был прав. И если бы это не выходило за рамки предисловия, я привел бы здесь несколько примеров в доказательство верности моего суждения. Во времена этого славного испанца все театральное имущество помещалось в одном мешке и состояло примерно из четырех белых, обшитых золотом тулупов, четырех бород и париков и четырех посохов. Комедии представляли собою написанные в форме эклог диалоги между двумя или тремя пастухами и пастушкой. Сдабривали их и начиняли двумя или тремя интермедиями — то о негритянке, то о мошеннике, то о дураке, то о бискайце — этих четырех персонажей, как и многих других, упомянутый Лопе изображал
1
Великий Лопе де Руэда. — Лопе де Руэда (род. в начале XVI в. — ум. 1565) представляет собой выдающееся явление в испанской драматургии XVI века. Он смело вводил в свои драматические произведения народную речь, и Сервантес в своих интермедиях шел по его следам. Лопе де Руэда был также блестящим актером.
2
Безумец Луис Лопес. — Кто был этот Лопес, установить не удалось.
На смену Лопе де Руэда пришел Наварро [3] , уроженец Толедо, отлично игравший трусливых мошенников. Он несколько улучшил декорации и заменил мешок для костюмов сундуками и баулами; он вывел певцов, до того скрывавшихся за одеялом, на подмостки; упразднив бороды, — а прежде никто не играл без накладной бороды, — он добился того, что все актеры стали выходить на сцену без этого украшения, кроме тех, кто изображал стариков или же каких-либо других персонажей, требовавших от исполнителя изменения лица; он изобрел театральные машины, молнию, гром, облака, придумал, как устроить сражения и поединки; со всем тем ему не удалось поставить театр на ту высоту, на какой он находится ныне.
3
Наварро. — По всей вероятности, имеется в виду выдающийся актер, антрепренер и драматург Педро Наварро.
И вот здесь я поневоле должен поведать одну истину и выйти за пределы моей непритязательности; дело состоит в том, что в театрах Мадрида были играны Алжирские нравы, принадлежащие моему перу, а также Разрушение Нумансии и Морское сражение, где я осмелился свести комедию к трем действиям вместо прежних пяти [4] ; я показал публике или, точнее, я первый олицетворил таимые в душе мечты и образы и вывел на сцену при восторженных и дружных рукоплесканиях зрителей аллегорические фигуры. В то время я написал комедий двадцать или тридцать, и ни одну из них зрители не потчевали ни огурцами, ни какими-либо другими метательными снарядами, — их представления не сопровождались ни свистом, ни криком, ни перебранкой. Но потом меня отвлекли другие дела, я отложил в сторону перо и комедии, и тогда появился чудо природы — великий Лопе де Вега и стал самодержцем в театральной империи. Он покорил и подчинил своей власти всех комедиантов и наполнил мир своими комедиями, счастливо задуманными, удачно исполненными и составляющими в общей сложности более десяти тысяч листов, и, что самое поразительное, он все их видел на сцене или, по крайней мере, знал, что все они ставились; те же, кто пытался соперничать с ним и разделить его славу, — а таких было много, — все вместе не написали и половины того, что написал он один.
4
…я осмелился свести комедию к трем действиям вместо прежних пяти… — Это нововведение приписывали себе и Кристоваль де Вируэс (его пьесы опубликованы в 1609 году) и Андрее Рей де Артьеда (1549—1613). Но еще до них драматург Франсиско де Авенданьо расчленил свою комедию «Флорисея» (1551) на три действия.
Но если не за плодовитость, — ибо господь не всех одарил поровну, — то все же у нас до сих пор чтут доктора Рамона [5] , кстати сказать, после великого Лопе самого плодовитого нашего автора; ценят у нас и в высшей степени тонкое искусство ведения интриги, коим отличается лиценциат Мигель Санчес [6] , высокий дух, коим проникнуты творения доктора Мира де Мескуа [7] , гордости нашего отечества, глубину и богатство мыслей в творениях каноника Т'aррега [8] , мягкость и нежность дона Гильена де Кастро [9] , остроумие Агилара [10] , пышность, живость, блеск и великолепие комедий Луиса Белеса де Гевара [11] , изящное дарование дона Антоньо де Галарса [12] , имя которого ныне у всех на устах, и многообещающие Плутни Амура Гаспара де Авила [13] , — все эти авторы и некоторые другие помогли великому Лопе тащить эту огромную махину.
5
…до сих пор чтут доктора Рамона… — До нас дошло пять комедий Алонсо Рамона.
6
Мигель Санчес (ум. после 1615 г.) — автор дошедших до нас двух комедий: «Бдительный страж» и «Остров диких».
7
Мира де Мескуа — испанский драматург XVII века. Известна его пьеса «Раб дьявола», главный герой которой — один из ранних прототипов Фауста.
8
Т'aррега — драматург Франсиско Агустин Таррега (1554 или 1556—1602).
9
Гильен де Кастро — драматург (1569—1631). Первая часть его пьесы «Юные годы Сида» оказала влияние на трагедию Корнеля «Сид».
10
Гаспар Агилар — поэт и драматург (1561—1623).
11
Луис Велес де Гевара — драматург и прозаик (1579—1644).
12
Антоньо де Галарса — один из современных Сервантесу поэтов, о котором
13
Гаспар де Авила — поэт.
Несколько лет тому назад я вернулся к былой своей праздности и, полагая, что еще не прошла пора, когда меня восхваляли, снова стал сочинять комедии, однако новым птицам на старые гнезда не садиться. Я хочу сказать, что не нашлось ни одного директора театра, который попросил бы у меня комедий, хотя все знали, что они у меня есть, и тогда я запрятал их поглубже в сундук и предал вечному забвению. Вскоре, однако ж, некий книгоиздатель в разговоре со мной признался, что он купил бы их у меня, если бы директор одного привилегированного театра не сказал ему, что от прозы моей можно ожидать многого, от стихов же — ничего. Откровенно говоря, мне, конечно, больно было это услышать, и я подумал: «Или я стал другой, или времена изменились к лучшему, хотя обычно бывает наоборот, ибо всегда хвалят времена минувшие». Я пересмотрел свои комедии, а заодно и некоторые интермедии, погребенные мной вместе с ними, и нашел, что и те и другие не так уж плохи и, во всяком случае, достойны того, чтобы, выйдя из мрака, в который погружен разум упомянутого директора, выслушать о себе просвещенное мнение других, менее придирчивых и более сведущих. В конце концов мне все это надоело, и я продал их вышеупомянутому книгопродавцу, он же выпустил их в том виде, в каком я ныне их предлагаю твоему, читатель, вниманию. Он назначил мне за них умеренную плату, и я взял свои деньги, довольный уже тем, что мне не придется вступать в пререкания с актерами. Я хотел бы, чтобы эти мои сочинения были лучшими в мире или, по крайности, сносными. Ты сам их оценишь, читатель, и если найдешь в них хоть какие-нибудь достоинства, то при встрече с тем злоречивым директором скажи ему, чтобы он изменил свое мнение, ибо я ничей вкус не оскорбляю, и чтобы он обратил внимание на то, что в них нет явных и очевидных нелепостей, что стихотворная речь у меня такая, какая и должна быть в комедиях, что из трех стилей я пользуюсь лишь низким и что все персонажу моих интермедий выражаются так, как им свойственно выражаться в жизни. И еще передай ему, что, дабы убедить его окончательно, я представлю на его суд комедию под названием Обман для глаз, которую я теперь сочиняю и которая, если только она меня не обманывает, должна его удовлетворить. Засим да пошлет тебе господь здоровья, а мне терпения.
НУМАНСИЯ [14]
Действующие лица:
Римляне
Сципион.
Югурта.
Квинт Фабий.
Гай Марий.
Эрмилий.
Лимпий.
Солдат Гай.
Солдаты.
Нумансианцы
14
Данное название пьесы и отнесение ее к жанру трагедии принадлежит переводчику В.А. Пясту. Подлинное ее название — «Комедия (то есть представление) об осаде Нумансии». Переводчиком в связи с намечавшейся в 1938 году постановкой пьесы в Ленинграде в целях придания большей сценичности были внесены как в состав действующих лиц, так и в самый текст некоторые изменения. Все эти изменения редакцией сняты в согласии с текстом Сервантеса.
Среди действующих лиц пьесы имеется несколько исторических имен:
Публий Корнелий Сципион Африканский (младший) (род. ок. 185 г. до н. э., ум. в 129 г.). — Один из лучших римских военачальников того времени, покоривший и разрушивший в 146 году до н.э. Карфаген. Избранный во второй раз консулом в 134 г., он был направлен в Испанию с поручением окончить тяжелую и неудачную для римлян борьбу с кельтиберийскимн племенами и в первую очередь с Нумансией, центром и основной твердыней конфедерации, в которую входили многие народы полуострова.
Югурта — племянник и преемник нумидийского царя Миципсы, умершего в 118 году до н. э. Был послан во главе нумидийского отряда в Испанию на помощь римлянам, осаждавшим Нумансию. Став впоследствии опасным врагом Рима, был взят в плен Марием и казнен в подземной тюрьме на Капитолии (104 г. до н. э.).
Гай Марий (род. 156 — ум, в 86 г. до н. э.) — победитель кимвров, тевтонов и Югурты, видный политический деятель и военачальник эпохи, занимавший со 106 года восемь раз пост консула в Риме. Свою военную деятельность Марий начал в Испании в войсках Сципиона.
Что касается Квинта Фабия, которого Сервантес упорно называет братом Сципиона, то, вероятно, речь идет о Квинте Фабии Сервилиане Эмилии, одном из незадачливых предшественников Публия Корнелия на посту командующего римскими войсками в Испании. Так как в роду Сципионов все его представители по мужской линии носили всегда одно из трех личных имен Гал, Публия и Луция, то Квинт Фабий Сервантеса никак не мог быть братом Сципиона, хотя и мог состоять с ним в известной степени родства. Среди действующих лиц нумантинцев также имеются исторические фигуры. Таков Теоген, активный организатор героического сопротивления Нумансии.
Теог'eн.
Карабино.
Маркино.
Мильвио.
Мар'aндро.
Сервий, мальчик.
Воины.
Правители.
Послы.
Леонисьо.
Лира.
Мальчик, брат Лиры.
Жена и дети Теогена.
Вири'aт, мальчик.
Жрецы.
Горожане.
Слуги.
Женщины и дети.
Испания.
Река Дуэро с тремя притоками.
Война.
Болезнь.
Голод.
Слава.
Демон.
Труп в саване.
АКТ ПЕРВЫЙ
Входят Сципион, Югурта, Марий и Квинт Фабий, брат Сципиона, римляне.
С ц и п и о н
Кого доверье Рима и Сената Ответственной задачи удостоит, Вся жизнь его становится чревата Волненьями, и все в ней беспокоит. За годы войн жестокая расплата. О, скольких римлян эта распря стоит! Как победить? — Тут голова вскружится!.. Кто затянуть войну не устрашится!Ю г у р т а
Кто, Сципион? Но тот, кто в ратном деле И в подвигах себе не знает равных, Кто смел, как ты! Не при таком вожде ли Уверен Рим всегда в трофеях славных?С ц и п и о н
Нет для Ума недостижимой цели: Цепь рухнет горная от ряда плавных Усилий; дикий же напор могучий Любую сделает равнину кручей. На дикий пыл моих солдат управу Искать, однако, мне и не придется! Забыв трофеи, воинскую славу, Разврату наше войско предается. Такое поведенье быть по нраву Вождю не может. Целью задается Он дух в них влить другой, весьма суровый, — Что будет прочной для побед основой.С ц и п и о н
Эй, Марий.М а р и й
Я.С ц и п и о н
Прошу поторопиться Оповестить все войско: без тревоги И спешки лишней все должны явиться Ко мне сюда. Не медлить по дороге! Я лично к ним желаю обратиться С коротким словом.М а р и й
Тотчас будет строгий Приказ твой выполнен.