Нумерос 78

Raavasta .

— Ой, — присел арранкар, закусив губу.

— Ой?! — насторожился Соске.

— Айзен-сама, простите меня, но мне стало интересно, что будет, если попробовать, и я, совершенно случайно, попросил его… сломаться…

Все мысли в голове у бывшего капитана угасли разом. Темнота и пустота, накрывшие Соске в этот момент, не смогли бы сравниться даже с самыми страшными пытками и всеми ужасными новостями разом.

— Нацу, повтори, пожалуйста, — тщательно проговаривая каждое слово, попросил Айзен у арранкара, повинно склонившего голову. — Что именно ты сказал Хоугиоку?

— Он попросил его сломаться,

Соске. Ты прекрасно расслышал все еще в первый раз.

Полог безучастной темноты, окутавшей сознание, разорвался от новой сияющей вспышки. Удивление и легкая толика страха, в который раз, неожиданно доказали Айзену, что он, по-прежнему остается способным испытывать чувства.

Боясь признаться себе в том, что он уже знает, кого же именно узрит за своей спиной, Соске медленно покосился назад через плечо. С высокого трона, свободно разместившись на слишком большом для него сидении, на хозяина Лас Ночес со злой насмешкой смотрел арранкар, в глазах которого читался тот самый холодный разум, который когда-то сиял в глазницах маски вастер-лорда, называвшего себя Маджеро Вандервайс. И который, кстати, Айзен уже искреннее рассчитывал никогда вновь не увидеть.

— Вандервайс…

В темно-карих глазах пустого все отчетливее разгоралось странное предвкушение.

— Неожиданная встреча, правда, Соске? — арранкар на троне перевел свой взгляд на 78-ого, с интересом пялившегося на происходящее. — Нацу-кун, благодарю за все, но пока ты мне больше не нужен. Не оставишь нас с Айзеном для беседы один на один?

— О, конечно, Вандервайс-сама, — послушно кивнул Шайтано и, не поворачиваясь, покинул тронный зал, двигаясь «лунной походкой» спиной вперед.

Остановившись за порогом, Нацу с грохотом захлопнул высокие створки дверей. На пару секунд в огромном и почти пустом помещении повисла тяжелая тишина.

— Итак, — обернувшись к Маджеро, Айзен окончательно успокоился. — Полагаю, сейчас над тобой довлеет вполне предсказуемое чувство, а еще у тебя есть вопросы. Верно?

— Вопросы? — Вандервайс слегка усмехнулся и покачал головой. — Нет, Соске, вопросов у меня к тебе нет никаких. Мне предельно ясны мотивы и цели твоих действий, касающиеся моей персоны. Возможность запечатывать проявления чужой духовной силы, лишая врага его уникальных способностей — сама по себе достаточно опасна не только для противника, но, в случае чего, и для союзника. Твой ход был, в некоторой мере, даже изящным. Лишив меня разума, ты сохранил в рукаве редчайший козырь и, в то же время, перестал бояться, что секретное оружие может вдруг оказаться направлено против тебя же.

— Полагаю, будет бессмысленно, пытаться убедить тебя в том, что процесс арранкаризации пошел неправильно, и я лишь спасал все то, что от тебя осталось? — голос хозяина Лас Ночес звучал без выражения, но в этой беседе такие нюансы уже не играли роли.

— Можешь попробовать, но после того, что сделал Нацу, это действительно будет звучать как-то глупо, — согласился пустой. — К тому же, я давненько начал подозревать, что ты не ценишь никого из своих людей больше, чем просто инструменты, необходимые для выполнения некой работы. Помнишь, как пытаясь скопировать мои способности, мы вместе создали Метастазию? А потом ты, ради научного интереса, скормил этого беднягу Аарониеро. Тебе просто хотелось

посмотреть, что будет с поглощенной личностью того лейтенанта шинигами. Вот тогда-то меня и покоробила первая мыслишка на эту тему.

— Метастазия, действительно, был лишь экспериментом…

— Но, тем не менее, он был одним из нас, — перебил Айзена арранкар. — Одним из тех, кто доверился тебе. И был тобою предан. Впрочем, в моих устах такие обвинения звучат как явная тавтология, — откинувшись назад, Вандервайс скрестил руки на груди. — Хотя, я соврал тебе, Соске. У меня все-таки будет один-единственный вопрос. Что же, по-твоему, мне следует сделать с тобой после всего случившегося?

Кьёка Суйгетсу бесшумно скользнул из ножен, но невысокая фигура, еще только что сидевшая вдалеке на троне, оказалась вдруг прямо перед Айзеном. Ладонь Вандервайса легла на ту часть лезвия занпакто, что успела выйти на свет.

— Хватит.

Бывший капитан пятого отряда невольно вздрогнул, глядя на то, как медленно бледнеет и рассеивается его иллюзорная копия, в десятке метров справа, на том самом месте, где он стоял в момент начала беседы. Уже на второй реплике арранкара Айзен подменил себя ею, но, несмотря на это, пустой безошибочно отыскал его.

— Как?

— Хоугиоку не только вернуло мне разум, но слегка изменило мое прежнее восприятие, — без радости усмехнулся Вандервайс, отпуская меч бывшего шинигами. — Полагаю, это не обошлось без Нацу. Вероятно, он просто хотел, чтобы впредь ты не смог так легко проделать со мною нечто подобное, и Хоугиоку выполнило его желание.

— Пусть ты и запечатал силу моего занпакто, — в тоне Айзена заметно выросло напряжение, — но я все равно остаюсь сильнее тебя и смогу…

— Уверен? — уточнил арранкар, снова не дав собеседнику договорить. — Мы ведь оба знаем, кто занял бы место Примеры в твоей Эспаде, не будь мне уготовлена роль пускающего слюни имбецила? И насколько был бы в этом случае велик разрыв между мной и тем, во что Лиль-тян превратилась после своего «разделения».

Еще несколько долгих минут прошли в давящей тишине, пока несостоявшийся бог и его оппонент продолжали «меряться взглядами».

— Так, значит, ты не собираешься…

— Как ты уже понял, мои новые возможности позволяли мне сразиться с тобой на равных и без запечатывания занпакто. Так что, да, — кивнул пустой, — мстить я тебе не собираюсь. А лишение тебя силы над «идеальными» иллюзиями просто станет своего рода наказанием, которое, когда-нибудь, может быть, и будет отменено.

Широко улыбнувшись, в до боли знакомом «стиле» одного из нумеросов, Вандервайс без всякого страха повернулся к Соске спиной и зашагал к дверям.

— Но… почему? — не удержался от вопроса, искренне потрясенный король Уэко Мундо.

— Почему я не желаю мстить? — обернулся Маджеро. — О, поверь, я очень этого желаю. И чувства всепрощения до этого дня во мне как-то не просыпалось. Знаешь, Соске, я убил бы тебя с большим удовольствием, однако Нацу попросил меня не делать этого. Ему и в самом деле было очень боязно за сохранность твоей лживой шкуры, и поэтому мне пришлось дать ему обещание, что я не буду пытаться уничтожить тебя намеренно. Впрочем, о самозащите речи не шло, так что можешь попробовать. Этот пункт в моем обещании не оговаривался особо.