Нунивак
Шрифт:
— Что за разговор ты затеял в такой радостный день! — недовольно сказал Таю. — Пойдем веселиться! Пусть принесут бубны, хватит шаркать по полу подошвами!
Свадьба закончилась под утро. Молодые ушли в новый дом — свадебный подарок правления колхоза «Ленинский путь».
А наутро нунивакцы уезжали в родное село. Провожающие принесли остатки свадебного пиршества и прямо на берегу допивали с гостями.
Амирак стоял в толпе провожающих. Неля Муркина смотрела на него и нерешительно махала платком. Емрон долго прощался со своей возлюбленной и всё искал спину пошире, чтобы за её защитой поцеловаться с девушкой.
Лицо Кэлы сияло довольством; гости уезжали веселые, с улыбками: «Ленинский путь» умеет встречать гостей!
Утоюк правил вельботом. Чуть пониже кормовой площадки сидел Таю. Он был сосредоточен, и на его лице отражалась большая работа мысли.
Мыс скрывался за мысом. Впереди показался Нунивак, который непривычному глазу показался бы с моря нагромождением обломков скал на крутом обрыве.
Таю повернулся к Утокжу и тихо — так, чтобы слышал только председатель, — сказал:
— Я понял секрет долгой молодости.
Утоюк вопросительно взглянул на Таю.
— Да, — продолжал Таю. — Когда мысли человека направлены к будущему, он молод, сколько бы лет ему ни было. Но когда он держится за прошлое, копается в нем и испытывает удовольствие от воспоминаний, он уже старик, будь ему от роду двадцать лет!
8. АМИРАК В ПУТИ
Там столько снегу намело.
Что ни пройти и ни проехать.
Нарта шла по торосистому припаю, то прижимаясь к скалам, то уходя в море. Дороги не было. Собаки бежали, сами выбирая путь среди обломков льда.
Амирак полулежал на нарте и напевал под нос любимую песню Нели Муркиной.
С тех пор как Амирак переехал в «Ленинский путь», он не видел родного Нунивака. Времени не было. Впервые в жизни Амирак обнаружил, что время ограничено и не поддается никакой хитрости.
Амирака назначили агентом по снабжению. Может быть, по-чукотски эта должность не так звучала, но если её произнести на русском языке, то известное впечатление производила. Работа Амирака заключалась в том, что он ездил по прибрежным селениям и скупал мясо морского зверя для колхозной зверофермы.
Назначению на эту должность Амирак был, по собственному мнению, обязан только своей находчивости. Честно признаться, первое время ему на звероферме не очень понравилось. Всё оказалось не так, как он думал. Знали бы модницы, какую гадость они носят на плечах! Пушистые зверьки злобно кидались на его руки, когда он просовывал им пищу в клетки. Они были прожорливы, как тундровые волки, и даже после сытной кормежки их глаза сохраняли голодный блеск. От зверюшек нестерпимо воняло, и Амирак вскоре обнаружил, что и от него стало попахивать.
Амирак погрустнел, и Кэлы несколько раз спрашивал его о причине плохого настроения. Председатель полагал, что новый зверовод тоскует по родному селению, и утешал его, обещая скорое переселение Нунивака в «Ленинский путь».
Амирак действительно часто вспоминал Нунивак. Охотники уходят рано утром в море. Морозный воздух щиплет легкие. Пахнет соленым льдом, а над головой трепещут сполохи полярного сияния. Сидишь у разводья с ружьем и ждешь, когда из темной воды покажется голова тюленя. Спокойствие и тишина вокруг. Звезды мерцают в темном небе, и луна плывет, играя в прятки с облаками…
Амирак уже начинал подыскивать удобный момент, чтобы удрать из «Ленинского пути», как приехало районное начальство, ведающее звероводством. Оно осмотрело помещения и поспешило дать руководящие указания, торопясь поскорее выбраться на свежий воздух. Кэлы было сказано, чтобы ждал прибытия ещё полусотни голубых песцов. Амирак видел, как омрачилось лицо председателя. Кэлы попытался возражать, ссылаясь, что корма не хватит.
— Стыдись, — сказал один из начальников, похлопывая по плечу председателя. — Передовик! На районной Доске почета твоя фотография висит!
Кэлы никогда не видел этой таинственной доски, но по опыту знал, что песцов ему всё равно привезут. Начались лихорадочные поиски кормов. Снова и снова подсчитывались запасы, увеличивали план добычи на зимний охотничий сезон, и всё же над зверями висела угроза голодной зимовки.
Гениальная мысль пришла Амираку совершенно случайно. Он проходил вечером по улице, пробираясь к себе в комнату с устоявшимся запахом звериной клетки. В стылом вечернем воздухе слышались собачий лай и крики людей. Был час кормления. Визг и лай сопровождали Амирака до самых дверей дома, где он жил. Идея окончательно оформилась, когда зверовод протягивал руку к двери. Круто развернувшись, Амирак побежал в правление. Председателя там не было.
Он сидел дома и пил чай.
Его окружало человек десять детей — все очень похожие на отца. Для Амирака с трудом нашлось место за большим столом. Жена председателя угощала гостя, её глаза выражали беспокойство.
— Чем это у нас пахнет? — спросила она, наконец, у старшего сына. — Опять собак пускали в комнаты?
— Это от меня пахнет, — сознался Амирак. — Песцовый запах от меня идет. Не успел переодеться.
Жена председателя смутилась. Амирак оставил чашку и обратился к Кэлы:
— Я знаю, где достать корм для новых песцов.
— Слушаю, — наклонил голову Кэлы.
— Надо уничтожить собак, — значительно произнес Амирак и выжидательно посмотрел на председателя
— Как это? Зачем? — пробормотал Кэлы, поначалу не вникнув в смысл сказанного.
— Сколько наберется в «Ленинском пути» собак? — деловито заговорил Амирак. — Упряжка есть в каждой семье. Семей в колхозе около шестидесяти.
— Шестьдесят три семьи, — уточнил Кэлы.
— Если даже на каждую семью приходится шесть собак, то мы имеем в итоге… — Амирак зажмурился, производя вычисление.