Нунивак
Шрифт:
— Что будем делать, жена? — спросил Таю.
— Я поеду в «Ленинский путь» и уговорю, чтобы Рита вернулась в Нунивак, — твердо сказала Рочгына. — Она меня поймет. Она ведь всегда была послушной девочкой…
— Какая она девочка! — раздраженно произнес Таю. — Самостоятельная она женщина. Тебе её не уговорить. Если уж ехать, то ехать надо мне.
— А как же бригада? — спросила Рочгына.
— Бригада отпустит меня. Сейчас всё равно затишье в промысле… Не буду откладывать. Пойду к председателю.
Правление колхоза ничем внешне не отличалось от
Председатель Утоюк сидел рядом с бухгалтером.
— Мне надо срочно съездить в «Ленинский путь», — сказал Таю, поздоровавшись с бухгалтером и председателем. — Дочку повидать.
Таю ожидал, что Утоюк, как всегда, начнет с того, что надо выполнять план, соблюдать дисциплину, укреплять трудодень… Но ничего подобного председатель не сказал. Он даже как будто обрадовался словам Таю.
— Хорошо, поезжай, — сказал Утоюк. — Но тебе придется взять на себя поручение. Попроси председателя Кэлы распилить нам пятнадцать кубометров леса. Надо к зиме подремонтировать школу, магазин, а досок нет.
— Хорошо, — согласился Таю. — Поеду завтра же почтовым сейнером.
Утоюк покосился на бухгалтера, встал из-за стола и подошел к Таю.
— У меня ещё к тебе есть личная просьба. Зайди перед отъездом ко мне домой: я соберу посылку сыну… И потом: попроси его, чтобы приехал помочь отремонтировать магазин и школу.
Только теперь Таю вспомнил, что он не одинок в своем горе: в прошлом году сын Утоюка Линеун после окончания школы строителей в бухте Провидения тоже не вернулся в Нунивак. Он пожил после учебы месяца полтора дома и, не найдя приложения полученным знаниям, подался в «Ленинский путь», где строительство не прекращалось круглый год.
— Хорошо, — кивнул Таю. — Зайду. Приготовь посылку.
2. ПОСЛЕДНЯЯ ЯРАНГА
От жизни нищей, полудикой
Навеки чукчи отреклись.
Таю не так уже часто гостил в «Ленинском пути», хотя селение находилось рядом, в каких-нибудь двадцати пяти километрах от Нунивака.
Селение не человек, и его облик меняется медленно, десятилетиями. Однако этого нельзя было сказать о «Ленинском пути».
Таю последний раз был здесь весной, а сейчас, в середине лета, уже издали можно было увидеть множество новых зданий, занявших пустырь между лагуной и вышкой ветродвигателя. На склоне пологого холма на другом берегу лагуны виднелись длинные корпуса хозяйственных построек.
Таю сошел на берег и очутился в толпе встречающих. Он поискал глазами и не нашел среди
К Таю подошел председатель колхоза Кэлы и поздоровался.
— Сейчас тебя проводят в Дом приезжих, — сказал Кэлы с оттенком гордости. — Мы всегда рады такому гостю…
— Не надо мне в Дом приезжих, — сказал Таю. — Я приехал за дочерью.
— Разве твоя дочь здесь? — удивился Кэлы. — Не знал… Погоди… Она работает в магазине?
— Она кончила торговую школу, — уточнил Таю.
— Хорошая девушка! — похвалил неизвестно для чего Кэлы. Должно быть, для того, чтобы доставить приятное гостю.
Друзья поднимались на берег, к домам. Где-то урчал трактор, визжала пилорама. На высоком столбе белый репродуктор бормотал что-то невнятное. На улице селения было много народу, хотя с лагуны дул сильный ветер. Таю с грустью подумал, что в такой ветер в их Нуниваке никто не выходит на волю без крайней надобности, а детей держат взаперти, чтобы они не свалились в море с крутого берега.
Кэлы говорил без умолку. Он показывал новые дома, рассказывал о колхозных делах.
— Вот проводим телефон в дома бригадиров: не надо будет посылать за ними вестников. На берегу решили проложить несколько десятков метров узкоколейки — от разделочной площадки до жиротопного цеха… Мы стараемся избавить людей от тяжелого труда, особенно женщин…
Мимо Таю и Кэлы промчался грузовой автомобиль, швырнув из-под колес мелкую гальку. Кэлы любовно поглядел ему вслед и с сожалением сказал:
— Дорог ему маловато у нас. Негде машине развернуться.
— Зачем же вы его купили? — с насмешинкой в голосе спросил Таю.
— Не покупной он, — спокойно ответил Кэлы. — Премия из Москвы, с Выставки достижений народного хозяйства.
Вдруг за новыми домами перед Таю встала настоящая яранга. Она выглядела удивительно нелепо. Вокруг неё возились люди, и похоже на то, что строили её.
— У вас, оказывается, не только дома, но и яранги строят, — ехидно сказал Таю.
— Приходится, — пожал плечами Кэлы. — Людей отрывают от работы. Хотя платят хорошо… Это приехали кинооператоры из Магадана. Им надо обязательно заснять на пленку, как сносят последнюю ярангу. Только они опоздали. Последнюю ярангу мы снесли в прошлом году. Вот и приходится строить…
Лишь теперь Таю заметил кинооператоров. Они возились у съемочного аппарата, укрепленного на прочном треножнике, и ждали. Таю понял и назначение бульдозера, который стоял наготове с поднятым ножом.
— Давай посмотрим, — предложил Кэлы.
Таю согласился. Ему никогда не приходилось видеть, как снимают кино.
Ярангу наспех достроили, оператор дал знак, и бульдозер двинулся вперед. Застрекотал съемочный аппарат. Мощная машина легко подминала под себя шкуры и жерди только что возведенной яранги, а за развалинами открывалась целая улица новых домов.
Точка съемки была выбрана удачно.
Таю посмотрел на обломки яранги и вздрогнул: как легко и быстро смял её бульдозер! Как будто не крепили и не воздвигали её терпеливые руки!