Нянечка для соседей
Шрифт:
Хэтти и Генри. У меня есть родные брат и сестра. Боже, как бы я хотела познакомиться с этими детьми поближе. Но, видимо, меня считают настолько позорной, что я даже не могу показаться им на глаза.
— Я не понимаю, почему, — шепчу я. — Почему они достаточно хороши для вас, а я нет?
Нонна делает глубокий вдох через нос.
— Может быть, — ледяным тоном говорит она, — тебе стоит подумать, почему у нас не получилось тебя оставить. Уверяю тебя, мы чертовски старались любить
Я отступаю на шаг назад. Меня словно ударили в грудь.
— А теперь ты пришла сюда, — продолжает она, — ругаешься, кричишь, разрушаешь нашу семью своим эгоизмом. Очевидно, ты совсем не выросла.
— Прекрати, — шепчу я. — Пожалуйста, хватит…
Входная дверь снова открывается.
— Что здесь происходит? — спрашивает мужской голос. Сара и Нонна застывают на месте, когда из дома выходит привлекательный светловолосый парень. Его глаза расширяются, когда он видит мои залитые слезами щеки.
— Ты в порядке? — Он смотрит на Сару, которая все еще тихо плачет. — Детка! — Он испуганно обхватывает ее за плечи. — В чем дело? Почему ты плачешь? — Он смотрит между всеми нами. — Что происходит?
Нонна фыркает.
— Ничего не происходит, — резко говорит она. — Бетани как раз уходит.
— Бетани… — Он смотрит на меня, прищурившись. — Черт, детка, она выглядит так же, как ты, когда мы только познакомились. Ух, ты. Ребята, вы родственники, что ли?
Мой рот открывается.
— Она не рассказывала тебе обо мне?
Он выглядит озадаченным.
— Что именно, любимая? — Сара всхлипывает все громче, и он гладит ее по волосам. — Эй, все в порядке.
Морщинистая рука обхватывает мою, словно тисками.
— Ты уходишь, — шипит Нонна, таща меня обратно через дорогу. — Сейчас же.
— Но…
— Я не знаю, на что ты рассчитывала, когда приехала сюда, — рычит она. Ей, наверное, уже за семьдесят, но хватка у нее железобетонная, поскольку она тащит меня за собой.
— Мне ничего от вас не нужно! — протестую я. — Мне просто было нужно… — Мои ботинки скользят по гальке, и я спотыкаюсь. Она поднимает меня на ноги и толкает к моей дешевой, подержанной машине. Я врезаюсь в дверь, ладони щиплет от силы удара. Меня всю трясет. Я не могу поверить, что это происходит. Со стороны подъездной дорожки доносятся громкие голоса.
— Почему она не рассказала ему обо мне? — спрашиваю я. — Он же ее муж. Неужели я настолько постыдна, что она даже мужу не может признаться, что я существую?!
Нонна хмыкает.
— Карл мягкотелый. Если бы он знал, что у его детей есть сводная сестра, он бы попытался связаться с тобой.
— И тогда все было бы плохо?! Было бы так ужасно, если бы у меня был хоть один человек, который действительно желает меня видеть рядом?! Неужели так ужасно, что я узнаю своих чертовых родных брата и сестру?
— Они не твои брат и сестра!
— Они
Ее челюсть сжимается.
— Послушай. — Она садится на корточки и смотрит мне прямо в глаза. — Моя дочь совершила ошибку, родив тебя. Ей было пятнадцать. Неужели ты думаешь, что она до конца жизни должна быть наказана за глупую подростковую ошибку?
— Я не наказание, — задыхаюсь я. — Я человек.
Она качает головой.
— Посмотри на это место! Она наконец-то движется вперед по жизни. Она учится. У нее хорошая работа. Она нашла обеспеченного мужа, который боготворит землю, по которой она ходит. У нее двое прекрасных, умных, воспитанных детей. У нее не было бы ничего из этого, если бы она не отказалась от тебя. И она заслуживает хорошей жизни, Бетани. Она заслуживает всего этого. — Ее ноздри раздуваются. — Я не позволю тебе испортить ей жизнь. Если я еще раз увижу тебя здесь, я вызову полицию.
Я отдергиваю руку. Мое лицо пылает жаром. Я не могу остановить слезы, катящиеся по моим щекам.
— Не беспокойся об этом, — огрызаюсь я, открывая дверь машины. — Ты меня больше не увидишь.
Я забираюсь на сиденье и захлопываю дверь, заводя двигатель. Сквозь шум оживающей машины я слышу, как кто-то окликает меня по имени. Я поднимаю глаза и вижу Карла, бегущего ко мне, на его лице написано потрясение. Сара останавливает его, не давая двинуться с места, пока я выезжаю на дорогу. Ярость пронзает меня. Я опускаю стекло и впервые за много лет стягиваю с запястья браслет. Он блестит ярким золотом между пальцами.
Я ношу этот браслет всю жизнь. На первый день в школе. При трудоустройстве на новую работу. На первых свиданиях. Когда меня бросали, отвергали или обижали, я надевала этот браслет. Каждый раз, когда мне нужна была мама, я смотрела на него, и он давал мне силы, в которых я нуждалась.
И он абсолютно ничего не значит. Это просто украшение, которое она, наверное, купила в больничном сувенирном магазине.
Ты — мое солнышко.
Что за хрень.
Я выбрасываю его из окна, и он падает к ногам Сары. Она начинает плакать сильнее, всхлипывая в свои руки. Карл что-то кричит мне вслед, но я жму на газ и уношусь прочь, пока дом моей матери не скрывается из виду.
Долгое время я еду в тишине, не останавливаясь, чтобы включить радио или GPS. Дождь начинает брызгать на лобовое стекло, и холод заполняет машину. Я почти не замечаю этого. Голос Нонны крутится в голове, снова и снова, по кругу.
Ты расстраиваешь моих внуков. Они не твои брат и сестра. Ты была невыносимым ребенком. Уверяю тебя, мы чертовски старались любить тебя.
Мои руки дрожат на руле. Я ничего не понимаю. Я не понимаю, почему я никогда не была достаточно значимой для того, чтобы люди обо мне заботились. Я не понимаю, почему меня так трудно любить.