Нянечка против
Шрифт:
Ну-ну… Конечно…
Больше мы не разговариваем, и едва машина останавливается у моего подъезда, я выскакиваю, бегу к нему, а лишь скрывшись за дверью, понимаю, что я кусок неблагодарного бекона. Даже спасибо не сказала.
Часть 12
Проходит неделя… Психолог не разрешает везти Сашу в больницу: говорит, что не стоит ребёнку видеть маму там, только когда её выпишут. Оксана каждый раз плачет над фото и видео, которые я привожу, а мне так хочется, чтобы
А ещё меня подбешивает тот факт, что Артём Викторович ничуть не обижается на мои слова, даже я бы сказала, заботится обо мне: и подвозит частенько… и о самочувствии справляется. А я на него залипаю, хоть сто раз говорила себе, что пора бы начать разбираться с его «шаловливыми» делишками.
Приехав на работу, я замираю во дворе, глядя на машину, доверху забитую строительными материалами. Артём Викторович стоит около неё, покачивая головой и плотно сжав губы. Он ставит подпись на какой-то бумажке, и машина уезжает.
— Вы серьёзно? — возмущаюсь я, приближаясь к нему.
— Серьёзно? Это к чему вопрос? — задаёт он встречный вопрос.
— Вы снова отправляете материалы для ремонта куда-то, чтобы получить деньги? Какой же вы!
— Ну и какой же я? — с яростью в голосе спрашивает он, стискивая зубы до появления противного скрежета.
— Лживый! Нет! Я всё понимаю, но, Господи! Вам хоть хорошо живётся-то на деньги детей?
Он просто разворачивается на месте и уходит, а я шмыгаю носом и медленно плетусь к крыльцу. Не понимаю, почему все сотрудники терпят этот беспредел? Неужели на самом деле получают свою долю?
Я вхожу и негромко здороваюсь с вахтёршей. Всё ещё злюсь и на себя и на него из-за этой перепалки. Иногда мне начинает казаться, что Артём Викторович и невиновен в таком состоянии детского дома, что это приказ откуда-то выше — не трогать второй этаж, но я не понимаю совершенно его поведение: почему не оправдывается, и молча сносит мои обвинения.
— А ты что унылая такая, пигалица?
— Да ничего… Всё хорошо, — отвечаю я, не желая перемывать косточки начальника у него за спиной. Мне проще сделать это, глядя ему в глаза — высказать всё, что думаю о нём.
Только противно почему-то на душе. Горько. Его забота обо мне после тех слов покорила… И он даже стал мне симпатичен. Мысль появилась, что он на путь исправления может встать, ну как в книжках про хорошую девочку и плохого мальчика, а он вон что сотворил. Взял и отправил строительные материалы…
Пытаюсь побороть эти гадкие чувства, перемешавшиеся внутри, пока нахожусь в комнате для персонала, потому что не хочу, чтобы моё настроение как-то отразилось на детях.
Часть 13
Ещё две недели пролетают быстро. Оксану выписывают. Артём Викторович едет в больницу вместе со мной, аргументируя тем, что сразу же отвезёт Окси в детский дом, чтобы подписала все бумаги и забрала Сашульку, а мне кажется, что он таким образом пытается подкатить ко мне. Возможно, ему понравился мой бунтарский дух или что-то ещё привлекло внимание… Ну мало ли? Я точно чувствую, что нравлюсь ему. И он мне нравится, хоть я и твержу себе как мантру, что он фальшивый человек — лгун и лицемер.
Оксана похрамывает, но в целом выглядит неплохо. Мы с ней садимся на заднее сиденье и всю дорогу до детского дома болтаем о том, как может пройти встреча с Сашей. Малышке никто не сказал, что мама скоро приедет. Психолог запретила даже рассказывать о том, что Оксану нашли, зато я порой и ночами оставалась в детском доме, чтобы провести с ней больше времени и помочь измученной детской психике.
Мы подъезжаем к детскому дому, выходим с Оксаной из машины и идём в здание.
— Мне кажется, что заведующий неровно дышит в твою сторону, — шепчет мне Оксана.
Вахтёрша с любопытством разглядывает её, но ничего не говорит.
— Тебе кажется… — хмыкаю я.
— Ой! Да и он тебе нравится! А он милый парень… Правда, сосед тоже казался милым поначалу, — опускает голову Оксана.
— Он вор и лицемер, — с сожалением отвечаю я.
Как бы мне самой хотелось, чтобы всё было иначе.
Вероника Олеговна просит нас пройти в комнату для встреч с детками, а сама поднимается за Сашей, но потом всё же спускается.
— Я так волнуюсь. Лучше ты, Ива.
Я киваю ей. Пытаюсь подбодрить Оксану, обнимая её за плечи, шепчу, что всё будет хорошо, и иду за малышкой. Как же она обрадуется возвращению домой.
— Сашуля, иди сюда, — зову я её, и она подходит. — Пошли кое-что покажу.
Я сжимаю её ручку и выхожу, обещая другим деткам скоро вернуться. Сердце ударяется о рёбра, учащаясь в бешеном ритме.
Мы приближаемся к комнате встреч, и я сталкиваюсь взглядом с Артёмом Викторовичем, стоящим в коридоре. Открываю дверь, запуская Сашу внутрь. Она стоит несколько секунд, моргает глазками, а затем со звонким криком: «Мамочка моя!», — бежит к Оксане.
Я прикрываю дверь, чтобы они побыли наедине и захлёбываюсь слезами, а Артём Викторович подходит и молча обнимает меня. Я позволяю ему сделать это, потому что сейчас ни о чём не думаю, я утопаю в столь счастливом мгновении воссоединения двух близких мне людей.
Часть 14
Сашулька с Окси временно переезжают ко мне. Оксана решила продать квартиру, чтобы избавиться от ужасных воспоминаний, связанных с ней. Саша понемногу восстанавливает голос, и я радуюсь, как обезумевшая. Я не бросаю работу, время от времени беру Саньку с собой, как в детский сад, потому что Оксана устраивается на работу, а в сад отдавать дочку боится.