Няня Боссов Братвы
Шрифт:
— Похоже, вы неплохо справляетесь с ситуацией, — комментирует он, на его губах появляется улыбка.
Я выпрямляюсь, убирая с лица прядь волос.
— Мы справляемся, не так ли, Алина? — Говорю я, глядя на девочку, которая теперь наблюдает за Дмитрием с осторожным любопытством.
— Да, вижу у вас все хорошо, — соглашается Дмитрий, отталкиваясь от дверного проема и делая несколько шагов ближе. — Она не ко всем так относится.
Я киваю и улыбаюсь.
— Могу я поговорить с тобой… наедине, Дмитрий? —
Он обводит взглядом пустую кухню и поднимает бровь.
— Мы наедине.
Я делаю жест в сторону Алины, которая все еще стоит рядом, и ее маленькая рука находит мою. Дмитрий кивает в знак понимания и опускается на колени перед Алиной, нежно разговаривая с ней по-русски.
Алина кивает, похоже, удовлетворенная тем, что сказал ей Дмитрий, и, не оглядываясь, покидает комнату.
Я смотрю ей вслед, чувствуя укол защиты.
— Надеюсь, ты не сказал ей ничего грубого.
Дмитрий стоит, повернувшись ко мне лицом.
— Я просто сказал ей, чтобы она шла играть в свою комнату. Ничего грубого, уверяю.
Он не разрывает зрительного контакта, небрежно беря яблоко с прилавка и откусывая, по-прежнему глядя мне в глаза.
— Так о чем ты хотела поговорить? — Спрашивает он, хрустя фруктом.
Мой взгляд падает на пол, и я чувствую, как теплый румянец пробирается по моим щекам.
— Я… Алина пролила немного сока и… — Я осекаюсь, заставляя себя снова встретиться с его глазами. Они темно-зеленые, почти зеркально отражающие оттенок его пиджака. — Она прикрыла голову, как будто… как будто ожидала, что ее ударят. Вы…
Выражение лица Дмитрия не меняется.
— Что мы?
Слова застревают у меня в горле, но я все равно выталкиваю их наружу.
— Похоже, с ней плохо обращались. Она всегда нервная, вздрагивает от резких движений, и в ее глазах есть страх, который просто… это ненормально. — Мои глаза напряглись, заставляя его отрицать это.
Он внимательно изучает меня, сканируя взглядом с головы до ног.
— Не волнуйся, Эмма. Это ее… родители. Не мы.
Я продолжаю.
— Что случилось с ее родителями?
Глаза Дмитрия слегка сужаются.
— Ты задаешь много вопросов.
— Мне нужно это знать, чтобы принимать соответствующие решения. Я бы спросила у Грейс, но я не видела ее все утро.
При упоминании Грейс с его лица исчезает краска. Он приостанавливается на середине жевания, и его непринужденная манера поведения меняется.
— Она… взяла выходной, — говорит он в конце концов, — что ты знаешь о Грейс?
Я чувствую пульсацию беспокойства из-за изменения его тона.
— Не так уж много. Она вела собеседование со мной, показывала мне все вокруг, — объясняю я. — А что? Что-то не так?
Дмитрий доедает яблоко до конца и выбрасывает сердцевину в мусорное ведро неподалеку.
—
Я скрещиваю руки.
— Я не просто девушка, которая забрела сюда с улицы, Дмитрий. Я теперь отвечаю за Алину, и если есть что-то, что я должна знать…
Он поднимает руку, останавливая меня на полуслове.
— Я знаю, и ты вправе спрашивать. Но дела Грейс, это ее дела. Пока ты здесь, твоя задача заботиться об Алине. И ты прекрасно справляешься с этим, Эмма. Не отвлекайся.
— Но… — начинаю протестовать я.
Он подходит ближе, и в его взгляде появляется твердость, которой не было раньше.
— Это все, на чем тебе нужно сосредоточиться. Поверь мне.
Прежде чем я успеваю потребовать от Дмитрия больше информации, дверь кухни распахивается. Врывается человек, которого я видела, вероятно, из службы безопасности, и на его лице написана паника.
— У нас проблемы, — говорит он, его глаза бегают по комнате, пока не останавливаются на Дмитрии. — Ходят слухи о местонахождении Алины. Мы должны перевезти ее немедленно.
Реакция Дмитрия мгновенна, его тело скручивается, как пружина.
— Черт, — поворачивается он ко мне, — Эмма, ты пойдешь с нами. Мы не можем оставить Алину ни с кем другим.
Я в недоумении:
— Что происходит? Кто и что узнал?
— Нет времени, — отрезает Дмитрий, направляясь к Алине, которая выглядывает из-за угла, привлеченная суматохой. — Нам нужно идти, сейчас же.
— Но мои вещи…
— Забудь о своих вещах! — Огрызается он.
Человек у двери с нетерпением зовет нас.
— Нас ждет машина.
У меня почти нет времени на размышления, чтобы осознать страх и хаос. Я следую примеру Дмитрия и подхватываю Алину на руки, когда мы направляемся к двери. Ее маленькое тело прижимается ко мне, чувствуя страх и спешку.
Во что, черт возьми, я ввязалась?
Машина, в которую мы садимся, гладкая, с дорогой роскошью, которая кажется неуместной при поспешном бегстве. Стекла тонированы так темно, что я удивляюсь, как это законно.
Я усаживаю Алину на заднее сиденье рядом с собой, ее маленькая рука сжимает мою, и машина отъезжает от особняка. Каждый поворот, каждое ускорение заставляют меня напрягаться, ожидая худшего.
Дмитрий смотрит мне в глаза:
— Что бы ни случилось, не оставляй Алину. Ты слышишь меня? — Его голос тверд.
Я киваю:
— Слышу.
Он поворачивается на своем месте и сжимает мою руку, безмолвная клятва проходит через его прикосновение.
— Расслабься, Эмма. Я не позволю, чтобы с тобой или с ней случилось что-то плохое. — Несмотря на ситуацию, его слова — бальзам, успокаивающий мои расшатанные нервы.
Связь длится еще секунду, прежде чем машина с визгом останавливается.