Няня Боссов Братвы
Шрифт:
Я бросаю на него взгляд.
— Это ты не смотришь ей в глаза. Она хочет объяснений и от тебя, Ник. Разве не ты поболтал с ней прошлой ночью? Или лучше сказать, угрожал ей?
Его ухмылка сменилась хмурым взглядом.
— Это было частью плана.
— Планы меняются. И теперь ты должен ей больше, чем просто угроза.
Николай смотрит между мной и Александром, его защита медленно рушится.
— Хорошо, — соглашается он, — я поговорю с ней. Но не сейчас, — быстро добавляет он, — сначала мне нужно разобраться
Он кивает. Николай может иногда играть в свободные игры, но он знает, как важно держать внутренний круг в узде и безопасности.
Когда он удаляется, скорее всего, чтобы разобраться с тем, что привлекло его внимание, я снова поворачиваюсь к Александру.
— Ей понадобится нечто большее, чем просто слова, — говорю я.
— Например, поцелуй? — Он ухмыляется.
— О чем, черт возьми, ты говоришь, Алекс? — Я притворяюсь невинным. Как он мог догадаться?
Он показывает на уголок рта, самодовольная улыбка все еще играет на его губах.
— У тебя там помада.
Проклятье. Я вытираю лицо, чувствуя предательский жар румянца.
— Это не то, что ты думаешь, — бормочу я, хотя это именно так.
Александр усмехается.
— Конечно, нет. — Он откидывается на спинку кресла и загибает пальцы. — На нее приятно смотреть, не так ли?
— Что? — Говорю я, защищаясь. — Я думал, ты ее ненавидишь.
Я опускаюсь в одно из кожаных кресел, перекидываю одну ногу через руку, стараясь казаться таким же расслабленным, как и он.
— Ненависть — сильное слово. Скажем так, она… растет во мне.
Я качаю головой, не желая вступать с ним в разговор. Не сейчас. Главное — безопасность и благополучие Эммы, а не неохотное одобрение Александра.
Я встаю с кожаного кресла. Я не могу отрицать, что Эмма пленила меня так, как никто другой, и это сводит меня с ума. Мне нужно выбраться из этого дома, подальше от всех.
— Я пойду прогуляюсь, — отрывисто говорю я, хватаю пальто и направляюсь к двери.
— Один? — Спрашивает Александр.
Я закатываю глаза. Я знаю, что, что бы я ни сказал, он последует за мной. Поэтому я просто выхожу на улицу.
Когда я выхожу, меня обдает холодным, свежим воздухом, и я чувствую, как он очищает мою голову. Я засовываю руки в карманы и начинаю бесцельно ходить.
Вскоре я слышу, как дверь снова открывается и закрывается, и шаги Александра синхронизируются с моими.
— Помнишь, как дома мы думали, что такой холод, это ерунда? — Спрашивает Александр.
Я смотрю на него, воспоминания будоражат.
— Да, русские зимы были не для слабонервных. Мы были сделаны из более прочного материала.
Он кивает, редкая улыбка трогает
— Старый Иван говорил, что у нас в душе железо.
— Скорее лед, — поправляю я, но имя Иван вызывает волну ностальгии. Он не был нашим отцом, во всяком случае, не по крови, но вполне мог им быть. Он научил нас всему, что мы знаем, поддерживал нас, когда у нас ничего не было.
Улыбка Александра немного меркнет:
— Он бы гордился, знаешь ли… Тем, что мы построили.
Я отвожу взгляд, жало потери все еще острое, даже после стольких лет.
— Или надрал бы нам задницы за то, во что мы ввязались.
— Скорее всего, и то, и другое, — слышу я, как улыбка возвращается в его голос.
Тишину нарушает резкий писк уведомлений. Мы останавливаемся, обмениваясь взглядами. Вытаскиваем телефоны и видим его — лаконичное сообщение Николая:
У нас проблема.
ГЛАВА 9: ДАВАЙТЕ ПОЕДИМ
ЭММА
В кафе царит полуденная суета, но за нашим угловым столиком сидим только мы с Зои. Ее яростные рыжие волосы — как маяк, их невозможно не заметить, как и ее характер.
Она наклоняется ко мне, опираясь локтем на стол:
— Итак, трио сегодня сидит с ребенком?
Я киваю, помешивая кофе:
— Да, они с Алиной. Они не так плохи с ней, как ты могла бы подумать. На самом деле, это даже мило.
— Мило? Я бы заплатила, чтобы увидеть это. — Глаза Зои расширились от любопытства, ее латте наполовину приблизилось к губам. — Итак, выкладывай. Как работа?
Я колеблюсь, слова "сложная" и "сумасшедшая" борются за право выйти на свободу.
— Она… напряженная, — начинаю я, но под ожидающим взглядом Зои вся эта абсурдная история выливается наружу. — Ладно, все начиналось нормально, настолько нормально, насколько это возможно в особняке с ребенком, которому пришлось пережить слишком много. Но потом…
Я делаю глубокий вдох, прежде чем продолжить:
— Они срежиссировали весь этот сценарий, Зои. В одну минуту я в машине с Алиной, а в следующую… — Я прервалась.
Глаза Зои превратились в блюдца, она забыла о кофе.
— Что? Что случилось?
— Нас остановили люди с оружием. Они вытащили Дмитрия из машины и… и я услышала выстрел.
— Ты издеваешься надо мной, да?
Мои руки дрожат вокруг моей чашки.
— Я… я хотела бы. Я думала, он мертв. Они сделали все так реально, и я была там, пыталась успокоить Алину, но внутри я сходила с ума.
— Ни хрена себе, Эм. Это было очень напряженно.
— Не то слово. Люди в масках, у них были такие грубые, искаженные голоса, знаешь, как из фильма ужасов, и в какой-то момент один из них наклонился и сказал, что я свободна. Вот так. Но только если я оставлю Алину.