Няня для бандита
Шрифт:
– О, тетя Рэй...
– Да, это было трудно. Извини, что тебе досталось от меня. Все из-за горя, я… знаешь, я был сам не свой тогда.
– Все нормально, я понимаю, – почему-то оправдывала я Дэна и, сама того не заметив, притронулась к его руке. – Ой… прости. Я не нарочно.
– Ситуация довольно тяжела. И тут надо понимать специфику отношений между кланом якудза и мексиканской мафией.
– Ты говоришь сейчас о банде «четверок»?
– Да. Я теперь везде вижу происки картеля. Мне повсюду мерещатся киллеры, шпионы и прочие пособники барона Рамиро.
– Ох уж этот Рамиро... – вздохнула я. – Все о нем только и говорят. А из чего вообще разгорелась ваша вражда с мексиканским кланом?
– Изначально Сан-Франциско был поделен на зоны влияния. У каждой семьи, каждого клана была своя очерченная границей территория. Так было годами, десятилетиями. Пока мексиканскую мафию на западном побережье не возглавил Алехандро Рамиро. Этот ублюдок не желал мириться с прежними устоями и начал агрессивно подминать под себя клан за кланом, банду за бандой, делая их своими марионетками. Заставляя их всецело подчиняться и отдавать барону часть своих доходов. Причем не просто часть, а сразу половину от общей выручки.
– Назвать это справедливым нельзя.
– Рамиро задался целью прибрать к своим рукам весь город, чтобы стать его единоличным хозяином и контролировать абсолютно все, что происходит в Сан-Франциско. Он начал шантажировать другие банды, угрожая им расправой. А всех несогласных, кто гордо отказывался от слияния с картелем, барон показательно устранял. Убивал физически… – затих почему-то Дэн, а спустя минуту опять нарушил тишину и добавил: – «Четверки» убили моего отца.
– Боже, какой ужас. Мне очень жаль.
– Мама покинула нас еще раньше. Она болела. И долго никому не признавалась в этом, боялась нас расстроить. Она была одержима уютом в доме. И потому боялась дня, когда папа умрет. Когда его пронзит бандитский нож или шальная пуля на очередной разборке. Мать молила отца завязать с преступным миром. И еще сильнее умоляла запретить мне быть якудза. Она просила папу не позволить мне быть таким, как он. Она не раз мне говорила, что видела сон, в котором хоронит меня совсем молодым, так и не увидев внуков… А в итоге вышло все совсем наоборот... Силы покинули ее первой. А потом ушел отец. И мне пришлось возглавить фамильное дело еще совсем зеленым юношей – в двадцать с лишним лет.
– Какой кошмар... – слушала я Дэна и понимала, как трудно ему было в тот период.
– Картель не мог с этим смириться. Рамиро был уверен, что решил вопрос с ячейкой Сато и теперь его люди могут безнаказанно терроризировать наш район. Но я оказался крепче, чем он думал. И смог достойно принять наследие своих предков. Заменив отца. Со временем я навел порядок в своих кварталах и выгнал чужаков, хоть они и огрызались.
При этих словах Дэн провел рукой по шраму, которого я сразу не заметила. У него на плече и чуть ниже на ребрах были следы от пулевых ранений. И Дэн невольно прикасался к этим местам, вспоминая нелегкие дни «наведения порядков».
– Тебе больно?
– Это фантомная боль, – ответил он. – Когда вспоминаю прошлое, эти отметины ноют и жгут, словно свежие раны. Это был тяжелый период. Но я, как ни странно, выжил, а моя супруга – нет... Она, как и моя мать, боялась потерять меня. Она молила меня склониться перед картелем и стать их рабом, стать безвольной марионеткой. Только бы они меня пощадили. Но в ней было слишком много доброты, она не знала, что есть люди, которым дай облизать пальцы – и они откусят руку по локоть. Она не умела отличать плохих людей от хороших, а лжецов от тех, кто говорит тебе правду. И Мива такая же. Она унаследовала характер мамы и от природы очень доверчива. Хотя внешне они мало похожи, но характер тот же... – тяжело вздохнул Даниэль и добавил: – Поэтому я и поклялся защищать ее от обмана, под каким бы видом он ни пожаловал в наш дом.
Должна сказать, идея с совместным купанием произвела на меня неизгладимое впечатление. Сперва это казалось чем-то диким, чем-то бесконечно пошлым – меня всю буквально трясло от самой мысли, что Дэн притронется ко мне, а я перед ним абсолютно голая. Но затем, по ходу нашей беседы и взаимных извинений, напряжение снижалось, слова становились все более простыми и понятными. А взгляды – раскрепощенней и смелее.
Горячая вода и такой же приятный дурманящий воздух… Они делали свое: заставляли дышать все глубже и чаще, томно вытирать лицо от пота и смачивать волосы водой, чтобы добиться хоть немножко прохлады. Время шло, вечер плавно превращался в ночь, где напротив меня был соблазнительный мужчина, без одежды и предрассудков. И хотя я была трезва, но вся эта атмосфера и жара – они лишали меня возможности мыслить. Все происходило уж слишком необычно, слишком странно и... приятно, чтобы я взяла и положила этому конец. Только не в тот вечер.
– Расскажи мне о ней, – сказал Дэн и вылил себе на голову ковшик воды, чтобы освежиться. А заодно и очистить свои мысли от лишнего, от того, что и так было на уме у нас обоих. Только мы не признавались в этом.
– О ком? – спросила я.
– О твоей матери. Какая она – эта женщина, ради которой ты решилась пойти на крайности? Ты ведь попала ко мне из-за нее... Вернее, ради нее. Не так ли?
– Да... – грустно улыбнулась я. – Так и есть. Вот только… рассказывать-то особо и нечего. Моя мать, скажем так, не получила бы медаль на конкурсе лучших родителей мира. Она у меня... самая обычная. Просто человек, как и я. Не якудза, не бизнесвумен, не благородных кровей. А простые люди, как известно, делают ошибки, бывают неправы, могут быть несправедливы к собственным детям... И все же она моя мать. И я ее по-своему люблю. А также верю, что и она меня тоже... любит по-своему. Правда, мы это друг другу почти не говорили. Никогда. Какое-то время назад мне даже хотелось... вернее, я думала, что смогу... – было мне непросто откровенничать, – смогу забыть о ней. Да... – задрожал у меня голос, но я продолжила: – Мне хотелось покончить с прошлым и представить себя другим человеком. Человеком, который не связан со всем тем, что было раньше. Но это была иллюзия... Просто утопия, красивая картинка, которую я придумала в голове. Потому что мы – это то, чем мы являемся на самом деле, понимаешь меня? И во мне большая часть моей неидеальной мамы. Я ее кровь, ее продолжение... Поэтому когда я узнала, что она больна. Что ей срочно нужна моя помощь, то я поняла, что ей просто не на кого надеяться. Просто не на кого... – спрятала я лицо в ладони, чтобы Дэн не видел меня с красными от слез глазами.
Но его это ничуть не страшило.
– Я тебя понимаю, – сказал он сочувственно и притронулся к моему плечу. Но я от этого касания вздрогнула, как от удара током.
– А...
– Извини, я не хотел. Не хотел тебя спровоцировать. Не подумай, я без задних мыслей.
– Ничего, все нормально. Просто иногда мне сложно… сложно переносить такие вещи.
– О чем ты? – не понял Дэн, но расспрашивать меня дальше не стал. – Ладно, проехали.
– Просто забудь. Ты ничего плохого не сделал. Проблема во мне – не в тебе.
– Ты, наверное, подумала, что я тебя домогаюсь. Извини.
– Да нет, все нормально, – растерялась я и теперь не знала, как загладить этот неосторожный жест. – Ничего такого я не подумала.
– Ну ладно… – выдохнул Дэн. – Хорошо. Так ты... – стер он с лица капельки пота, – ты и правда не в обиде на меня?
– Нет. Никоим образом.
– Возможно, вся эта затея с общим купанием – это… перебор, пожалуй. Ты не была к этому готова, а я почти силой затащил тебя сюда и...
– Нет, – заявила я твердо. – Это не так.