Няня поневоле
Шрифт:
— Он не мог, — яростно перебивает внутренний голос. — Сергей не такой.
— Здрасьте-приехали, — охаю я и, наблюдая, как малыш резво тянет смесь из бутылочки, размышляю о своей реакции на Назарета. Почему не убежала, когда он предложил? Стояла как вкопанная и ждала. Ну, не дура ли?! — Держи себя в руках, Полька! Назарет все-таки твой работодатель и сожитель сестры. Может, у них еще все наладится. Не лезь к нему. Хотя бы ради Марка!
Покормив ребенка, ворочаюсь, пытаясь уснуть. Но стоит мне смежить веки, как моя неугомонная память живо подбрасывает жаркие воспоминания.
«Вот это я влипла, — всхлипываю, уткнувшись носом в подушку. — Вот меня угораздило! Биохимия, блин!»
Слышу, как внизу шелестят по асфальту шины, и, прислушавшись, ловлю обрывки фраз, больше похожих на команду. Поднимаюсь и на ватных ногах подхожу к окну. Сергей Алексеевич Назаров в кашемировом пальто спешит к стоящему около входа Мерседесу. Из окна детской, расположенной в боковом крыле, мне хорошо виден суровый профиль хозяина дома. Да и вся его напряженная фигура говорит о свалившихся на голову неприятностях. Рядом словно тени снуют какие-то люди, но я, не замечая их, не отрываясь, гляжу на Назарета. Вот он останавливается около машины и, прежде чем сесть, поднимает голову. Всматривается в темные окна дома. И я совершенно точно знаю, когда он утыкается взглядом в меня. По лицу пробегает легкая гримаса. Наверняка усмешка. Два пальца руки поднимаются к воображаемому козырьку и порывисто опускаются вниз. Могу поклясться, но на губах Назарета играет улыбка, слабо различимая в неярком свете фонарей.
«Возвращайтесь назад, Сергей Алексеевич, — проносится в голове. — Мы с Марком ждем вас! Вернее, сын ждет вас», — поправляю себя поспешно.
Ложусь в постель и продолжаю думать о Назарете. Куда его понесло на ночь глядя? Может, к Жанне поехал? Хорошо бы… Ей сейчас его поддержка нужна.
«Интересно, сколько он в Барселоне пробудет? — думаю, засыпая. — Может, помирятся и вернутся вместе. Хорошо бы…»
Мне, конечно, нравится сожитель сестры. Но рушить ее семью я не намерена.
Рано утром я спускаюсь на кухню и натыкаюсь взглядом на хозяина дома. Мрачный Назарет сидит во главе большого стола в одиночестве. Пьет чай из большой чашки и нехотя жует бутерброд.
— О, Линара, — скупо улыбается он. — Садитесь завтракать. Составьте компанию. Марк, я полагаю, спит.
— Да, спасибо, — киваю я и уже собираюсь спросить у поварихи Нади, что можно съесть, как Назарет поднимается с места и, отодвинув стул рядом со своим, ждет, пока я сяду. Кидает сумрачный взгляд на Надежду. И та, дословно поняв команду шефа, начинает суетиться. Ставит на стол приборы, кладет мне в тарелку сырники, политые ягодным сиропом.
— Приятного аппетита, — говорит добродушно. Такую Надежду я наблюдаю впервые. Вечно недовольная повариха считает себя самой главной.
«Прима-балерина, блин, — думаю я. Мысленно хихикаю, представляя толстуху на пуантах и в пачке.
— Как там Марк? — морщась, спрашивает Назарет
Надежда подрывается с места. Достает из холодильника какую-то облатку с лекарствами. Наливает в высокий хрустальный стакан воду.
— Не делайте этого, — тихо прошу я.
— Башка раскалывается, — поясняет Назарет, забирая из Надькиных рук облатку и воду.
— Вы вчера выпивали, — будто прокурор, обвиняю я. — А закусывать спиртное таблетками вредно. Сразу удар по желудку и печени. А потом вы же не знаете, как отразится такая химическая реакция на вашем здоровье…
— Какая еще реакция? — смотрит на меня с усмешкой Назарет.
— Мы не знаем точный состав таблеток и понятия не имеем, как они среагируют с этанолом…
— Бред какой-то, — охает в стороне Надежда. И мне хочется вжать голову в плечи… Или лучше перенестись сразу в детскую.
— Нет, — мотает головой Назарет. — Линара права. И что же вы посоветуете, маленький доктор? — спрашивает он с легкой усмешкой.
— То же, что и всем своим клиенткам, — пожимаю плечами.
— Так я вроде не рожаю, — фыркает он. И мне кажется, что эта перепалка со мной доставляет ему удовольствие.
— Вам так же, как и им, нельзя сейчас пить таблетки, — парирую я и предлагаю. — Найдите болевую точку между большим и указательным пальцами. Нажмите на нее.
Надежда, хмыкая, выходит из кухни. Всем своим видом показывая пренебрежение ко мне и моим методам.
— Как нажать? Сильно? — спрашивает Назарет и смотрит на меня внимательно.
— Вы должны почувствовать легкую боль, — поясняю я.
— Не помогает, — мотает головой Назарет и смотрит на меня жалостно. — Может, лучше таблетку?
— Сергей Алексеевич, — с укоризной гляжу я на хозяина дома. — Вы так сразу хотите сдаться?
— Ну, если вы так ставите вопрос, маленький доктор, — смеется он, превозмогая боль. — Есть еще способы уменьшить мои страдания? Давайте испробуем…
— Хорошо, — не сдаюсь я. — Спину прямо. Ладонь на висок, вытяните руку параллельно полу и хорошенько надавите.
— Думаешь, это поможет? — с сомнением спрашивает Назарет. — Какие-то методы у тебя, как у испанской инквизиции…
Вздрагиваю, когда речь заходит об Испании. Хочу спросить о сестре, но не решаюсь. Наблюдаю, как здоровый и властный мужчина старательно давит ладонью на висок. Старается.
— Теперь с другой стороны, — командую я, как только он опускает руку.
— Полегчало немного, — кивает он. — А ты молодец, Линара.
«Нужно меньше пить», — хмыкаю про себя, а вслух добавляю со знанием дела.
— Если зажаты позвонки шеи, то в голову может давать и от них.
— Наверное, — морщится Назаров и, чуть прикрыв веки, добавляет. — Нужно вызвать массажиста.
— Снимите майку, облокотитесь на стол руками, — велю я, войдя во вкус.
— Обычно это мои команды, — хмыкает Назарет, но выполняет все в точности.
А я, пунцовея от смущения, беру со стола оливковое масло. Капаю немного на руки и, стараясь выровнять дыхание, тщательно растираю ладони.