Нынче в порфире…
Шрифт:
— Наверно, усаживал труп за руль,— предположил я.
Веспер Юнсон вскинул густые брови.
— Почему вы решили, что Свен Лесслер был уже мертв, когда «мерседес» ушел под воду? — спросил он.— У врача, по крайней мере, сложилось прямо противоположное мнение. Все симптомы указывают на то, что Свен Лесслер утонул.
— Так или иначе, он явно был оглушен,— сказал я.
— Без сомнения,— с легким сарказмом вставил Веспер Юнсон.
— И скорее всего, мединалом,— невозмутимо продолжил я.
— Похоже на то,— согласился
— Синяки он заработал, должно быть, во время драки в гостиной,— заметил я.— Но с кем он дрался? С сыном или с убийцей?
Веспер Юнсон поднял руку.
— Давайте-ка по порядку! — воскликнул он.— Итак, убийца сажает Свена Лесслера за руль, вытягивает акселератор, сует правую ногу в машину, жмет на педаль, включает первую скорость, осторожно отпускает педаль, пока не включается сцепление, и сразу же быстро убирает ногу.
Произнося этот монолог, начальник уголовной полиции, точно карликовый петушок, стоял на одной ноге, размахивая другой по воздуху.
— Вполне получается,— подытожил он.— И все это время убийца находится снаружи. Когда машина трогается с места, он делает несколько шагов, идя вровень с нею, и свободно успевает захлопнуть дверцу.— Помолчав, он добавил: — Что ж, это мы еще проверим, в гараже.— Он опять бросил взгляд вверх, на дорогу.— Что происходит дальше? Машина на глазах у убийцы исчезает в глубине, теперь ему пора вернуться в город. Как вы думаете, какой путь он выберет?
— Тот же, каким приехал. Иными словами, пойдет по шоссе назад.
— Почему?
— Потому что так намного короче. Если идти в другую сторону, мимо автобусной станции, дорога на несколько сот метров длиннее.
— Ail right,— сказал начальник уголовной полиции,— Пусть идет той же дорогой, какой приехал. Но в таком случае ему далеко не уйти, он столкнется с Карлссоном и его невестой. Верно ведь?
— Что да, то да,— признал я.— Карлссон с невестой вышли к бухте в самом начале одиннадцатого.
— Но ни тот, ни другая никого не видели?
— Нет.
— Скорей всего, убийца схоронился возле дороги, пропустил их, а потом пошел дальше.
— Возможно,— сказал я.
Я раздумывал, куда могут привести эти умозаключения, и тут меня осенило.
— Собачонка! — воскликнул я.— Совсем забыл про нее.
Он недоверчиво смерил меня взглядом.
— Очередное гениальное озарение?
Я рассказал о пропавшей собаке, о лае, который сначала напугал Карлссона и его невесту, а затем нагнал страху на меня.
— Почему вы не сообщили об этом раньше? — сердито спросил он.— К превеликому сожалению, с интуицией и инициативой у вас и впрямь плоховато.
— Ail right,— обиженно сказал я.— Ну что же, тогда я уж лучше…
— Какая муха вас укусила? — перебил он с наигранным удивлением.— Фотокорреспондент называется — сразу в амбицию полез! —
Я нехотя кивнул.
— Пошли,— добродушно сказал Веспер Юнсон, подхватив меня под руку.— Что ни говори, эти факты вы увязали в самом деле быстро и четко.
Он потащил меня к утопающей в густой зелени усадьбе.
— Я почти уверен, что вы правы,— оптимистически объявил он.— Скорей всего, собака лаяла на убийцу. Может, эти двое, жених с невестой, явились прежде, чем он успел уйти. Надо будет их расспросить. Так или иначе обратный путь оказался для него закрыт, и напрашивается вывод, что он спрятался здесь, в усадьбе, чтобы пропустить парочку, а затем вернуться на шоссе.
Мы вошли в калитку и по крутой песчаной дорожке зашагали к старинному желтому, как львиная шкура, дому с красными углами и обветшалой стеклянной верандой. Среди усыпанного почками ракитника и распустившейся сирени, нагнувшись над цветочной клумбой, стояла женщина. Когда мы подошли ближе, она подняла голову, выпрямилась.
Веспер Юнсон представился, в ответ она тоже невнятно пробормотала какое-то имя. Только теперь я узнал ее. Рано утром эта женщина приехала на такси вместе с хозяином сбежавшего терьера.
— Я слышал, у вас сбежала собака,— начал Веспер Юнсон.
Она кивнула, снимая испачканные землей перчатки, и с надеждой спросила:
— Неужели нашелся?
— Увы, нет,— с сожалением ответил он.— Мы здесь вообще-то по другому делу, но подозреваем, что пропажа собаки связана с тем происшествием, которым мы занимаемся.
На вопрос, когда они с мужем выехали вчера из дому, она сказала, что около восьми: оставили собаке воду, заперли дверь и уехали. Вечер они провели с друзьями, а рано утром, вернувшись домой, обнаружили, что собаки нет. Она показала на верхнее окошко.
— Оттуда выпрыгнул. Мы забыли вчера запереть кухонное окно. Услыхал небось какого-нибудь зверька на участке и удрал.
Веспер Юнсон кивнул.
— Нельзя ли нам осмотреть участок? — попросил он.
— Пожалуйста, пожалуйста,— ответила хозяйка.
По той же песчаной дорожке мы выбрались за калитку и прошли метров двадцать по шоссе до самого поворота. Ограды здесь не было, под лохматыми елками почва была ровная, дальше она мало-помалу повышалась, и на пригорке среди смолистых стволов виднелась красная сараюшка.
Начальник уголовной полиции с любопытством изучал местность, потом лицо его приняло решительное выражение, и он чуть вперевалку заспешил обратно на участок. Я за ним.
У сараюшки Веспер Юнсон остановился. Постройка была ветхая, с рассохшимися стенами и дырявой крышей. Мы вышли к заднему фасаду, здесь в тени расстилался темно-зеленый ковер сочной звездчатки, испещренный узором подорожника и молоденькой крапивы. Веспер Юнсон положил зонтик и присел на корточки.