О буддизме и буддистах. Статьи разных лет. 1969–2011

Жуковская Наталия Львовна

История религий обусловлена социальной историей человечества, однако не следует забывать и относительную самостоятельность развития религиозных представлений, которые проходят свои ступени эволюции от примитивных форм до поздних, часто весьма сложных умопостроений, в которых тем не менее первичное ядро может быть выделено. Проследить все этапы такой эволюции на примере верований одного или даже группы генетически родственных народов почти невозможно. На помощь приходит типологический метод изучения религиозных явлений, позволяющий, исходя из определенных социальных и соответствующих им религиозно-идеологических аналогий, наложить друг на друга сходные модели религиозного осмысления мира и воссоздать недостающие ступени в эволюционной лестнице тех или иных элементов религии. Подобные попытки, основанные на данных лингвистики и искусства, уже имели место²⁵⁷.

Крайне интересным представляется использование в подобных целях и этнографического материала. Для проведения такого исследования прежде всего необходимо выделить типологические явления в изучаемых религиозных системах.

ВЕРА В ПЕРЕРОЖДЕНИЕ И ВОПЛОЩЕНИЕ СОЗДАЕТ У ЛЮДЕЙ ИЛЛЮЗИЮ ВЕЧНОЙ ЖИЗНИ В КАЧЕСТВЕ ОДНОГО ИЗ ЕЕ ВОЗМОЖНЫХ ПРОЯВЛЕНИЙ, А ВЕЧНАЯ ЖИЗНЬ – ЭТО ВОПРОС, ВОЛНОВАВШИЙ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО НА ПРОТЯЖЕНИИ ВСЕХ ЭПОХ ЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ

Типологическими в данной статье автор называет такие явления, для которых характерно сходство не только в их внешнем выражении (осмыслении, изображении), но и в той функциональной роли, которую они играют в рассматриваемых религиозных комплексах.

Хотя эти явления в синхронном срезе представляют разные уровни развития религиозной мысли человечества, привлечение подобного диахронного материала, восполняющего недостающие звенья в синхронной картине сопоставляемых религий, позволит поставить проблему типологического сходства в развитии религиозных представлений.

Разумеется, в рамках небольшой статьи невозможно сопоставить обе системы в широком плане, поэтому для подобного сопоставления этих религий мы выделяем несколько элементов (иначе признаков, представлений, явлений), которые могут быть прослежены как в сфере идеологии, так и в изобразительном искусстве обеих систем. Эти элементы следующие: вера в перерождение и воплощение души, в божественное избранничество, в зачатие сверхъестественным путем. Выбор именно этих элементов не случаен: каждый из них в некотором роде заключает в себе одну из важнейших религиозных «истин», вера в которые дает адепту данной религии осознание своего преимущественного положения перед адептами других религий. От решения этих вопросов зависит степень удовлетворения запросов верующих в плане «постижения» ими смысла бытия. Вера в перерождение и воплощение создает у людей иллюзию вечной жизни в качестве одного из ее возможных проявлений, а вечная жизнь – это вопрос, волновавший человечество на протяжении всех эпох его существования. Вера в божественное избранничество, в возможность для какого-то индивида быть отмеченным божеством, является способом хотя бы частичного «приобщения» его и общества, в котором он живет, к миру богов. Концепция сверхъестественного зачатия, напротив, объясняет путь божества в мир людей через лоно земной женщины, заодно освобождая богочеловека или пророка от налета греховности, довольно рано начинающей ассоциироваться с актом совокупления. Отсюда и такое понятие, как непорочное зачатие, возникающее в период сложения мировых религий.

И в буддизме, и в центральноазиатском шаманстве есть подобные представления. Они не заимствованы ими друг у друга в процессе исторического контакта этих религиозных систем. Их носители не находятся также в генетическом родстве. Они возникли и существовали независимо друг от друга на севере и на юге Азии. Истоки этих представлений схожи и могут быть прослежены по тем сведениям, которые предоставляет нам история религий. И в материалах по сибирскому шаманству, позволяющих реконструировать наиболее архаические его черты, и в раннем буддизме можно найти следы этих представлений. Возможность проследить эти истоки самостоятельно в каждом из рассматриваемых регионов доказывает их независимое друг от друга происхождение и развитие. Мы не будем здесь заниматься выявлением этих древних черт как таковых, но постараемся доказать, что одни и те же указанные элементы религий выполняли каждый в своей системе функционально равновеликую роль.

Вера в перевоплощение душ умерших, в возможность переселения души из одной оболочки в другую – одна из древнейших анимистических идей. В условиях родового общества она довольно часто связывается с тотемизмом. Материалы, собранные по этому вопросу у первобытных народов, например у австралийцев²⁵⁸, свидетельствуют, что при нерасчлененности представлений о живой и неживой природе и о месте человека в природе возникают

верования, согласно которым души людей могут перевоплощаться, переходя из тела человека по смерти его либо в неодушевленные предметы, например чуринги, хранящиеся в священном родовом убежище, как у арунта²⁵⁹, либо эти души переходят в разряд блуждающих, называемых май-аурли, и являются своего рода посредниками между тотемными предками племени и его нынешними членами, как у арабана²⁶⁰. И в том и в другом случае души никуда не исчезают, не гибнут, а лишь меняют свою оболочку и дожидаются возможности вселиться в кого-либо из членов своего рода. Таким образом, постоянно перевоплощающаяся душа все время остается в пределах одного и того же рода.

Следующий этап развития этой идеи можно проследить уже непосредственно на материале шаманских представлений народов Сибири. Довольно отчетливо он виден в передаче шаманского дара. По представлениям вилюйских якутов, например, шаман при жизни трижды «рожал» одного за другим птицу, рыбу и зверя (тотемов шаманского рода), в которых воплощались его души, и от них, после смерти шамана, происходили новые шаманы, родившиеся от женщин того же рода, в которых якобы вселялись эти животные²⁶¹.

У тех же вилюйских якутов Г. В. Ксенофонтов записал легенду о шамане, помнившем свою предыдущую жизнь. Согласно этой легенде, он жил сначала как обыкновенный человек, умер и был погребен, затем последовало якобы извлечение его тела из могилы и трехгодичное пребывание в гнезде шаманского дерева с тем, чтобы он приобрел определенную закалку и полагающиеся шаманские качества. После этого его душа вселилась в земную женщину и родилась в виде мальчика, осознавшего в пятилетнем возрасте свое шаманское призвание и в 12 лет уже ставшего великим шаманом²⁶². Это пример шаманского метемпсихоза. Считалось также, что шаманы могли предсказывать и свои будущие перерождения²⁶³.

Аналогичные представления имеются и в буддизме. Получивший всемирную известность сборник «Гирлянда джатак», написанный Арья Шурой не позднее VI в.²⁶⁴ и представляющий собой нравоучения и притчи в духе буддийской морали, дает богатый материал по этому вопросу. Джатаки несут на себе влияние древних фольклорных и мифологических традиций Индии. Согласно буддийской традиции, Шакьямуни перерождался 550 раз, прежде чем достиг состояния бодхи (просветления). В число этих перерождений входит его пребывание в облике слона, рыбы, птенца перепела, буйвола, обезьяны и т. д.²⁶⁵

ДЖАТАКИ НЕСУТ НА СЕБЕ ВЛИЯНИЕ ДРЕВНИХ ФОЛЬКЛОРНЫХ И МИФОЛОГИЧЕСКИХ ТРАДИЦИЙ ИНДИИ

Представление о карме в брахманизме, буддизме, индуизме, по сути дела, основано на той же самой идее перерождения души, лишь получившей этико-философское осмысление в виде закона нравственного воздаяния за земные поступки. Будучи сложным само по себе и претерпев определенные изменения с ведических времен до наших дней²⁶⁶, понятие кармы в буддизме предопределяет направленность переселения душ. То, что в одних случаях люди перерождались в животных, а в других – в людей же, но иного ранга и даже в богов, объяснялось воздаянием за поступки в предыдущих перерождениях²⁶⁷.

В чем же функциональное сходство представлений о перевоплощении душ в шаманстве и буддизме? И в том и в другом случае оно ведет к возникновению идеи, которую условно можно назвать «бессмертие души». Условно потому, что в буддизме отсутствует само понятие индивидуальной души в нашем понимании этого слова, а шаманство, хотя четко увязывает смерть одного обладателя индивидуальной души с рождением другого обладателя той же души²⁶⁸, не поднялось до абстрактной идеи ее бессмертия как таковой. Тем не менее в обоих случаях вера в перерождение души снимала противопоставление жизни и смерти, поскольку вслед за смертью всегда наступала новая жизнь той же души, хотя и в новом облике. И если в шаманстве это было формой стирания грани между естественным и сверхъестественным, столь характерное для первобытной идеологии в целом, то в буддизме – религии классового общества – перевоплощение душ и определяющая их карма стали оправданием и призывом к социальному непротивлению.