О бывшем наемнике и взрослой женщине
Шрифт:
Я пыталась говорить с ним, ругаться с ним, но что толку.
Он смотрел на меня мутными глазами и кивал. Да, он согласен. Да, он обязательно… да-да… Но ничего не менялось.
За эти годы Итан растолстел вдвое… И без того высокий, широкоплечий, сейчас выглядел просто огромной тушей… лохматый, небритый.
Как вышло все это?
— Итан! — окликнула я. — Отец искал тебя!
— М-мм? — он посмотрел на меня, кажется, не сразу понял, что я хочу.
— Отец тебя искал! У нас
— Ммм, — согласился он, неуверенно попытался сесть на диване. — Сейчас…
Ненавижу его!
— Куда ты собрался?! Хватит. Уже поздно! Отец отправил Меро, и еще Альдаро поедет с ним.
— Этот ублюдок? Что он забыл в Книфе?
— Он хочет помочь! Ему не все равно, как тебе!
Итан скривился, мотнул головой.
— Он хочет прибрать к рукам дело твоего отца, Джу. Сейчас такой удобный момент. Держу пари, он и к тебе снова подкатывает.
Передернуло. И кольнуло до боли, ведь что-то было во всем этом…
— Не смей говорить так! Ты просто ревнуешь! Альдаро поддерживает моего отца много лет. Что ты можешь в этом понимать?!
Итан посмотрел на меня, долго и тяжело вздохнул. Потом с усилием, поднялся на ноги.
— Я сейчас схожу, поговорю, Джу…
— Куда ты пойдешь в таком виде? Ты на ногах не стоишь!
— Ничего, я сейчас в душ, потом выпью кофе. Все нормально.
Я смотрела, как он идет, пошатываясь… Это было так противно… ужасно. Я не знала, что делать. Но так дальше нельзя.
Слышала, как шумит в ванной вода. Тинья побежала за чистой одеждой для сенаро Итана… да, удивительно, но наша пожилая горничная уважала и любила Итана несмотря ни на что. Едва не молилась на него. Она сейчас еще и кофе побежит ему варить, хотя он справился бы и сам.
Я устала.
Пошла на кухню тоже. Нам нужно поговорить с Итаном, и за кофе, пожалуй, удобнее всего.
Впрочем, кофе все равно варила Нинья, я просто села за стол у окна, велела ей сделать на двоих.
Надо что-то делать, так не может больше продолжаться, это невыносимо.
Итану понадобилось примерно полчаса. Нинья успела все приготовить, и я — выпить полчашки.
Итан помылся, переоделся в чистое, побрился… как мог. Два заметных пореза на подбородке слева — все же бриться самому, когда с похмелья трясутся руки, не самое удачное решение. Ничего, он переживет.
Пришел, сел напротив. И все же, ноги у него слегка заплетались… мокрые волосы… Он глянул на меня, взял свою чашку.
— Не стоит ходить, — сказала я. — Все уже решили без тебя, ты проспал.
Он качнул головой.
Обхватил свою кружку руками, глянул мне в глаза… такой слегка мутноватый взгляд… От него до сих пор несло тем кислым пойлом, и как бы он не мылся — от этого не избавиться.
— Мне не нравится, что Сатоцци лезет в это дело. Он почуял добычу, как стервятник. Скорая война, свежая кровь… Я не удивлюсь, если к поджогу он тоже приложил руку.
Я не верю ему.
— Ты бредишь! Ты не имеешь права так говорить, Итан. Ты только и делаешь, что пьешь целыми днями. Что ты можешь в этом понимать?
— А когда я не пью, Джу, что меняется? — спросил он. — Когда я не пью, неужели, ты готова прислушаться к моему мнению?
— Не к такому!
Он пожал плечами, с видом «ну, я же говорил», поднял кружку, шумно отхлебнул немного. Шмыгнул носом.
Я сморщилась.
— Мне противно смотреть на тебя. Во что ты превратился…
— Да мне плевать, Джу, — сказал он. — Когда я пью, ты недовольна тем, что я пью. Когда не пью, ты недовольна, что я мало уделяю тебе внимания, что я слишком много работаю, что слишком мало работаю, что все делаю не так, как тебе хочется, что со мной не так весело, как могло бы быть. Что я неправильно себя веду, что я слишком груб или слишком сентиментален… Меня это достало, и мне уже плевать, чем именно ты недовольна, и что ты обо мне думаешь.
Он отхлебнул кофе снова. Глянул на часы.
— Значит, это я во всем виновата?
Он только фыркнул. Долго молча смотрел в свою чашку, словно надеясь там что-то разглядеть.
— Давай не будем искать виноватых, Джу. Просто держись от Сатоцци подальше.
— А если нет?
Он глянул на меня. Быстро, залпом, допил весь оставшийся в кружке кофе, поднялся на ноги.
— Пожалеешь, — сказал холодно.
Развернулся и ушел.
И все же, когда он ушел, когда потом, вернувшись к вечеру, сказал, что говорил с отцом, и завтра едет тоже — я подумала, может, все не так уж плохо. Может быть, все еще наладится… ну, как-нибудь. Он брался за дело…
Я знаю, глупо было надеяться.
Нет, про Альдаро я не верила. У Итана с ним свои счеты, я отлично понимала это. Альдаро я знала с детства. Да, за ни ним никогда не водилось особого благородства или преданности старым партнерам, но и поступить так, как говорил Итан, он тоже не мог. Альдаро не мог желать отцу зла, не мог сознательно подставить его… Я не верила.
У Итана не было никаких доказательств, никаких фактов, только домыслы. Эмоциональные, основанные на ревности и давней вражде.
Нет.
Значит, они поедут вместе? Это немного настораживало.
И все же, я была рада, что Итан поедет, а не будет валяться дома просто так.
Когда он собрал вещи и ушел утром — я радовалась.
Только через полтора часа — вернулся снова.
С опухшим, в хлам разбитым лицом, потеки крови на рубашке. Прихрамывая.
И прямо с порога, не разуваясь, наверх, в спальню, в ванную.
— Итан! — я бросилась за ним. — Что с тобой?!
Испугалась.
— Подрался, — буркнул он через плечо.