О чем говорят женщины
Шрифт:
«А как я теперь буду без тебя?» – шептала Лена, глядя в грязноватое вагонное стекло. И Андрей, такой маленький, родной, невозможно любимый, стоял на перроне, а когда поезд тронулся, он прибавил шаг, стараясь еще немного притормозить расставание, а потом побежал за поездом. Но поезд, конечно, быстро вырвался вперед, и Андрей исчез. И вот тогда – оп, будто шарик проткнули, Лена разрыдалась. Она стояла в тамбуре и рыдала, рыдала, как припадочная – ой, господи, стыдно-то как…
– Слышь, девушка, на вот, воды выпей, – легко
Но Лена все равно плакала и никак не могла остановиться. И всю дорогу до Москвы она ревела несчастной белугой. Да и в Москве продолжала реветь.
Зима 2005 год
Выслушав зареванную Лену, Ляля искренне удивилась:
– Что ревешь-то? Влюбилась – так это замечательно, радуйся! Кстати, а он тебя любит?
– Говорил, что любит, – сказала Лена и осеклась, прекрасно понимая, что говорил и что на самом деле любит – разные вещи. А у нее нет уверенности в том, что он ее действительно любит.
– Так позвони ему и уточни, – недолго думая, предложила Ляля, уловив в голосе подруги неуверенность.
Лена замялась.
– Что? – спросила Ляля, мгновенно почуяв какой-то подвох.
– У него – мама. И кажется, я ей не понравилась! – коротко обрисовала ситуацию Лена.
– А ты попробуй с ней подружиться! – хихикнула Ляля.
Лена представила сиреневолосую Марго и поежилась – попробовать подружиться с ней было так же страшно, как сунуть голову в пасть льву.
Выждав пару дней для приличия, Лена позвонила Андрею, однако дозвониться на его мобильный телефон у нее не получилось. После недолгого раздумья, волнуясь и задыхаясь (вот сейчас она услышит любимый голос!), Лена набрала его домашний номер и нарвалась на Маргариту Петровну.
– Какая Лена? – спросила Марго Сазонович с неподражаемой интонацией. – А, певица с Чукотки… Андрея нет, он со своей невестой Светой. Вы разве не знали? Андрей женится, да.
– Как женится? – переспросила Лена.
– Ну как люди женятся? Расписываются в загсе, ставят штамп в паспорте. И вам не надо сюда больше звонить, дорогая.
Лена опустилась на пол с трубкой в руках. Ну все, полеты закончились. Жесткое приземление о землю. Это напоминало один эпизод из детства. Бабушка с дедом тогда купили ей велосипед, и она, испытывая ощущение невероятной эйфории, полетела на этом велике прямо навстречу счастью. Шальная радость, восторг, и вдруг ее нога попала в спицу, и она со всего маху свалилась на землю. Сейчас Лена испытывала те же чувства, только теперь вместо разодранных в кровь коленок – разодранная душа.
Лена так и сидела с трубкой в руках, долго-долго. Потом пришла Ляля и тоже села рядом. Выслушав Ленин рассказ про фамильные особенности семьи Сазоновичей и звездные закидоны королевы-матери, Ляля пожала плечами: «Вдова академика? Ну, тогда все понятно. Выше только звезды! А ты… безродная дворняжка!» Лене было так плохо, что она даже не обиделась. Тем более что Ляля была права. И насчет звездности Марго, и насчет дворняжки, и насчет их с Андреем безусловного мезальянса.
После звонка в Петербург Лена поняла, что Андрея она потеряла. Хотя можно ли потерять то, что тебе и не принадлежало? Как бы там ни было, ей надо жить дальше. Жила же она до Андрея?
«Вот именно! И притом ты прожила без него большую часть своей жизни, – убеждала Ляля, – так что я тебя умоляю – не разводи трагедь!» Однако же без Андрея у Лены теперь жить не получалось и выходила одна сплошная вот именно что «трагедь». И единственным плюсом этой самой трагедии было то, что Лена стала лучше петь, проникновеннее, что ли… Даже Глебова это отметила, хотя Вера была скупа на похвалу.
Лена сказала себе, что должна забыть Андрея и, отрезав все пути в прошлое, выбросила телефонную сим-карту с номером, который давала Андрею. Вот так – теперь ни он, ни она друг другу не позвонят.
Глава 3
В середине января Лена уехала с группой на гастроли. Города сменяли один другой. Лена не особенно следила за географией – Дальний Восток, Урал, Сибирь; мысленно она находилась рядом с Андреем. Внутри все болело, как будто в нее попал снаряд и серьезно ранил. Плохо было до физической немощи и тошноты. На последнем концерте в сибирском городке Лена вдруг почувствовала, что сейчас ее вырвет прямо на сцене, что вряд ли понравится Глебовой. Она еле-еле продержалась и рванула за кулисы, как только Вера закончила концерт.
В конце февраля группа Глебовой вернулась в Москву.
– Выглядишь, извини, не очень, – выдала при встрече честная (убивать таких надо!) Ляля. – Хреново выглядишь, Лен. Словно ты не с гастролей, а из заключения вернулась.
– Что-то мне и впрямь нехорошо, – призналась Лена, расстегивая шубу и проходя в квартиру. – Мутит все время. Нельзя мне, наверное, столько летать, от перелетов этих такая тошниловка.
– Тошниловка и от другого бывает, – резонно заметила опытная в амурных делах Ляля, – ты бы проверилась.
Лена так и застыла с шубой в руках – неужели правда?
Оказалось – правда. Долетались они с Андреем. При этом летали вместе, а расхлебывать придется ей одной. А Вера Глебова, между прочим, просила ее не беременеть!
Девчонки, узнав о Лениной беременности, собрали женсовет.
– Так рожай, что такого? – высказалась Ева.
Лена залилась слезами:
– Кому рожай? Для кого? И из коллектива меня попрут!
– А давай я этого твоего академика найду! – выпалила Ляля. – Из- под земли достану! Пусть женится! А не то я ему такую жизнь устрою!