О чем говорят женщины
Шрифт:
Увидев эту «располагающую к интиму» обстановку, заботливо созданную подругой, Таня запунцовела и стала такой же красной, как бесстыдные Лялины простыни.
Таня растерянно хлопала глазами, понимая, что со стороны все это выглядит так, как будто она заранее знала, что Дима придет к ней в этот вечер (притом придет с определенной целью). И в этот миг ее чулки еще больше приспустились, выглянули из-под Таниной юбки и нелепо повисли. И без того изумленный Дима уставился на Таню во все глаза. Потом он зачем-то опустился
– Ну что ты, как можно, нет, – прошептала Таня.
– Да, да, – улыбнулся Дима.
Чулки пали к Таниным ногам, но это было уже, в общем, не важно.
У Тани совершенно не было сил противиться бурному натиску Димы. Все полетело куда-то в тартарары, сделалось ничтожным и незначительным, все, кроме их любви. Потом Дима метнулся к двери и повернул в замке ключ.
Глава 2
На старый Новый год Дима предложил Тане отправиться с ним за город на пустующую дачу его друзей.
Большой уютный дом в лесу, тишина, и никого вокруг. Невозможное, ошеломительное счастье – Таня открывала для себя совершенно новый волнующий мир чувств и ощущений.
На второй день пребывания в доме, рано утром Таня вышла на крылечко – счастливая, утомленная любовью (этой ночью Дима перецеловал каждый сантиметр ее тела) – и вдохнула зимний, морозный воздух. Шел сильный, щедрый снег, и на душе у Тани было светло и чисто. И она вдруг заплакала от какого-то болезненного, переполняющего ее счастья.
Таня была абсолютно счастлива. Впереди была долгая жизнь для любви и счастья.
Четыре года спустя
Январь 2009 год
Настроение у Тани было совсем не новогоднее. Она до последнего надеялась, что Дима предложит ей встречать Новый год вместе, но накануне он сказал, что у него другие планы. «У нас предполагается скучный семейный праздник – мои родители, родственники со всех городов и весей, короче, тоска зеленая. Тань, считай, что я тебя просто спасаю от этой тоски!»
После этого ее радость от предстоящего праздника сразу померкла. Новый год она встретила дома, с родителями, и в каком-то странном «режиме ожидания». То есть Таня все время прислушивалась к своему телефону (даже держала его рядом с собой), чтобы не пропустить Димин звонок – он ведь обязательно позвонит ее поздравить.
В какой-то момент Танина мама не выдержала и мягко сказала дочери:
– Таня, вы четыре года встречаетесь… А ты так и ждешь его звонка. Это игра в одни ворота, Танечка.
– Это любовь, мам, – грустно улыбнулась Таня.
После полуночи в гости к Киселевым заехала веселая, чуть поддатая Ляля; можно сказать, ворвалась шальным вихрем – декольте до пупа, шутки-прибаутки, пакеты подарков (в Ляле все было с размахом, и подарки она дарила тоже так – щедро, безмерно), ослепительная улыбка.
Ляля сказала, что заехала на минутку (очередной поклонник ждал ее внизу, в машине), вручила подарки и обняла Таню.
– Тань, а ты чего такая? Как покойник перед отпеванием?
Таня вздохнула – она знала, что Ляля не одобряет ее романа с Димой, и не дай бог она начнет сейчас в очередной раз выговаривать…
– А я знаю, – вскинулась Ляля, – это из-за него, да? Ладно, можешь не отвечать, и так ясно.
– Ну просто Дима с родителями отмечает, у них там семейный Новый год, – забормотала Таня.
– С родителями?! – фыркнула Ляля, – да неужели? А я вот думаю, что на самом деле…
– Перестань, прошу тебя, – крикнула Таня. – Не надо.
– Тебе не надоело в этом вагоне ехать? – усмехнулась Ляля. – Дима твой – станция метро «Динамо». И ты с ним никуда, вот абсолютно никуда не приедешь! Вы вместе четыре года, но ничего не меняется. Вот скажи, он тебе предложил что-то конкретное?
Таня пожала плечами:
– Ну… Пока нет.
– А дальше что? Так и будешь ждать, как собачонка, когда он тебя позовет?
Таня закусила губы:
– Ляля, оставь, и так больно.
– Ты будешь ждать его всю жизнь, – отчеканила Ляля, – и ездить по этой ветке метро «Динамо» по кругу. Тебе это надо?
– Нет. Я не хочу по кругу, – вздохнула Таня, – но что мне делать, если я его люблю? Понимаешь, я думаю… Ну надеюсь на то, что со временем я смогу стать для него незаменимой, нужной.
Ляля с негодованием всплеснула руками:
– Вот ведь устроился гад! И никаких обязательств! Ты в эксплуатации удивительно экономичный вариант! Он хоть подарки тебе дарит?
Таня кивнула:
– Конечно. Вот на Новый год кота плюшевого подарил, книгу по искусству, между прочим, хорошую.
– Кота плюшевого? Охренеть. Да он щедрый, как арабский шейх! – заклокотала Ляля.
Таня отвернулась к окну, в которое был виден падающий снег:
– А знаешь, я никогда не забуду тот день, четыре года назад. Как красиво все начиналось. Я рассыпала апельсины на снегу, а Дима…
– Блин, Танька, уж лучше бы у тебя была аллергия на цитрусовые! Ладно, поеду поздравлять Лену и Еву! – Ляля вздохнула и посмотрела на Таню с таким сочувствием, как смотрят на тяжело больного человека.
Веселая красивая Лялька упорхнула в метельную новогоднюю ночь, а Таня осталась ждать у окна – телефон в руке, комок в горле. Вот сюжет на все времена – одинокая женщина, застывшая перед крестовиной окна, съежившаяся от осознания своего сиротства и ненужности. И если история происходит в новогоднюю ночь – это печальнее вдвойне.