О чем молчат мужчины… когда ты рядом
Шрифт:
Она вздрагивает от суровости моего тона и замирает.
– Сегодня не среда, тебе это известно? – спрашиваю я шепотом.
Она кивает.
– И, несмотря на то что сегодня не среда, ты явилась в логово волка… Это твое спонтанное желание?
– Да, – отвечает она чуть слышно.
– Стоп! Ты должна держать рот на замке! – одергиваю ее я. – Мне жаль, но ты должна быть наказана…
– Ты шути…
Она не успевает договорить, поскольку я снова решительно зажимаю ей рот рукой.
– Вот уж нет, – говорю
Я втыкаюсь носом в ложбинку между ее шеей и плечом, вдыхаю ее запах, а затем целую взасос. Она вздрагивает. Попробуй объяснить это своему жениху сегодня вечером, думаю я и легонько подталкиваю ее к дереву.
– Обопрись руками о ствол, – командую я. – Ниже… Еще ниже. Вот так и замри.
Она стоит передо мной, переломившись пополам, как заключенная. Я слегка раздвигаю ей ноги, поглаживая внутреннюю часть бедра. Расстегиваю ее штанишки и стягиваю их до лодыжек, открывая маленькие красные, под цвет майки, трусики, похожие на детские и одновременно невероятно сексуальные.
Я и так уже возбужден, но при их виде у меня прямо-таки закипает кровь. Я торопливо сбрасываю с себя всю одежду, прижимаюсь лобком к ее ягодицам и сую руку под тонкий красный лоскут. Она истекает желанием. Я слегка отодвигаюсь, складываю вдвое поводок и наношу хлесткий удар по одной из ягодиц. Она вскрикивает, скорее от изумления, чем от боли.
– Это, – говорю я, – за то, что ты плохая девочка, которая полезла в волчье логово.
Хлещу по второй ягодице. Еще один вскрик. Но она не меняет позы.
– А это за твое бесстыдство, выраженное в непристойном желании быть оттраханной у ствола дерева. Я правильно говорю?
Она явно получает наслаждение от того, что я делаю с ней. Она этого явно не ожидала. Ее грудь вздымается, дыхание становится учащенным. Она вся в моей власти.
Она кивает, встряхивая кудрями.
– Теперь отвечай громко: я правильно говорю?
– Да…
Я снова хлещу ее:
– Я не слышу! Громче!
– Да! – задыхается она в крике.
Я вижу, как капля влаги стекает по внутренней части ее бедра.
– Выпрямись, повернись и обопрись спиной о ствол, – приказываю я.
Она подчиняется. Ее блестящие, широко раскрытые глаза устремлены на мой возбужденный член, она поднимает голову, и ее взгляд встречается с моим суровым взглядом. Она закусывает нижнюю губу. Она явно получает наслаждение от того, что я делаю с ней. Она этого явно не ожидала. Ее грудь вздымается, дыхание становится учащенным. Она вся в моей власти.
– Подними руки, – коротко велю я и одним движением срываю с нее майку.
Затем поводком связываю ее перекрещенные запястья и вешаю этот импровизированный аркан на торчащий из ствола ржавый железный штырь. Он вбит довольно высоко, поэтому она практически висит на нем, все ее тело напряжено, плечи развернуты
– Разведи слегка ноги, моя дорогая, – шепчу я.
– Луис… нас могут увидеть. Если на стройку придут рабочие… – робко протестует она, но я прекрасно вижу, что эта мысль ее здорово заводит.
– Ну и пусть смотрят, – отвечаю я хрипло.
Делаю к ней шаг, срываю трусики, оставляя розовый след на ее белоснежной коже, встаю перед ней на колени и принимаюсь ласкать ее языком.
Она кончает почти сразу же, с животным криком, какого я от нее прежде не слышал, крутой дугой выгибая спину. Я продолжаю жадно ласкать ее, пока она не кончает еще раз. После чего я встаю с колен и, завладев ее губами, крепко целую, смешивая вкус ее лона со вкусом ее губ. Одновременно я ввожу в нее два пальца одной руки, а другой до боли стискиваю ее грудь. Она опять кричит, снова теряя контроль над собой и требуя большего.
Я приподнимаю ее ноги и, прижав спиной к стволу, с остервенением вхожу в нее все глубже и глубже. Я хотел бы длить наслаждение до бесконечности, но ее нежная плоть, ее искаженное вожделением лицо быстро приводят меня к финалу. Никогда и ни с кем у меня не было ничего подобного, этого желания не отрываться от нее, затеряться в ее глубине, и это приводит меня в смятение. Я тоже теряю контроль над собой: существует только она, ее тело и наслаждение, которое раз за разом взрывается вокруг нас, в наших венах, топя нас в волнах восторга.
Никогда и ни с кем у меня не было ничего подобного, этого желания не отрываться от нее, затеряться в ее глубине, и это приводит меня в смятение.
Наконец я обессиленно опускаю голову ей на грудь, благодаря бога за то, что ствол каштана не дает мне рухнуть на землю. Очень медленно ее дыхание и мое приходят в норму.
– По-моему, ты сломал мне спину, – говорит Ева, и голос ее дрожит.
Я испуганно смотрю на нее, но вижу, что она улыбается, и улыбаюсь в ответ.
– Я и забыл, что ты всегда выражаешься туманно, – говорю я.
– За исключением а-а-а, да-да и еще-еще? – смеется она.
– Ты еще забыла «дай мне его», – добавляю я, вызывая у нее этот ее редкий, веселый и такой естественный горловой смешок.
– Я запомню это, – обещает она, – при условии, что ты меня развяжешь.
Я освобождаю ее из неудобной позиции, массирую ей плечи и велю подвигать затекшими руками. Я не в силах оторвать глаз от ее тела, белого с золотым отливом в лучах заходящего солнца.