О чем молчат предания. Другой взгляд на известные библейские сюжеты
Шрифт:
– Ты все смеешься! – обиженно обернулся к нему Авель. – А ведь гроза и твои посевы могла побить. От такого ливня и града никакая канава не спасет.
Каин быстро оглянулся на брата, затем на отца. Легкая тень пробежала по его лицу.
– Могла, – спокойно ответил он. – Если так, посею новые.
– И тебе совсем не жаль твоих трудов?
– Конечно, жаль. Так что же теперь – рыдать и злиться на всех?
– Дети, не ссорьтесь! – поспешил вмешаться Адам. – Авель, ты, видно, плохо спал. Каин, а ты мог бы быть внимательней к переживаниям брата.
– Что же я могу сделать, отец?
– Его заботы все-таки не повод для шуток.
– Но Авель даже не знает, цело пастбище или нет, а уже мрачнее тучи, – живо возразил Каин. – Я же не жалуюсь, хотя наверняка знаю, что мои посевы побило градом или смыло грозой.
– Верно. Но ты старший и должен быть мудрей.
– Да, отец, – Каин на мгновение склонил голову. – Только, мне кажется, сейчас немного мудрости не помешает Авелю, – тихо прибавил он, подхватил большую охапку дров. – Пойду разожгу огонь.
Адам посторонился, пропуская его. Некоторое время он смотрел, как Каин хлопочет у очага, потом повернулся к младшему сыну.
– Авель, ты стал часто спорить с Каином, и не по делу. Он прав – капризничаешь, как маленький, говоришь, не думая, зная, что брат стерпит. Это нехорошо.
Юноша покраснел и молча кивнул.
– Что стоишь, иди помоги матери. Или дел мало? И не забудь извиниться.
– Конечно, отец, – Авель поклонился и поспешил внутрь.
Он подошел к Каину, тот обернулся, протянул ему чашу с молоком и лепешку.
– Спасибо… Каин, не сердись на меня…
– За что?
– Мне показалось, я тебя обидел… ляпнул, не подумав…
– Вовсе нет, Авель. Просто я не понимаю – стоит чему-то пойти не так, начинаются жалобы и вздохи… У нас не будет легкой жизни. Ты знаешь, почему.
– Да, ты прав, конечно. Просто я… – Авель виновато потупился.
Каин положил тяжелую руку ему на плечо.
– Мы уже не дети, брат. Пора взрослеть… А насчет пастбища я серьезно, если нужна помощь – скажи, – он одним долгим глотком допил молоко, упруго встал. – Мне пора, отец. Пойду проверю, что уцелело на поле. До вечера.
Каин поклонился родителям и стремительно вышел.
2
Молчание затянулось. Ева неслышной тенью хлопотала у очага, Адам хмурился, над порвавшейся сетью, Авель никак не мог доесть жаркое, время от времени бросая на брата заинтересованные взгляды. Каин сидел у дальней стены и что-то мастерил из стеблей тростника. На его руках виднелось несколько глубоких порезов от острых краев высохших листьев, но пальцы работали быстро и ловко. Отец обернулся к нему.
– Опять ты что-то придумал, Каин. Что это?
– Корзина.
– Для чего?
– Носить плоды, колосья…
– Но у нас есть сетка для этого.
– Это будет удобнее. Посмотри, отец.
Адам подошел, провел рукой по плетеной стенке, попробовал согнуть стебли каркаса.
– Правда, в нее можно класть маленькие плоды, даже ягоды.
– А если постелить на дно что-нибудь, то и зерно.
– Верно. Только не пойму, как ты скрепляешь эти палки.
– Это же тростник, он гибкий, его можно связывать.
Адам попробовал.
– Действительно не ломаются. Как тебе это пришло в голову?
– Не знаю. Тростника много у реки. Я давно заметил, что у него очень гибкие стебли. Вот и решил попытаться сплести из них что-нибудь. Как тебе? По–моему, получилось.
– По–моему, тоже. Неплохо. Однако ты неисправим, Каин – вечно что-то придумываешь!
– Так получается помимо моей воли, отец. Это само приходит мне в голову, я не прошу. Наверно, так надо…
– Не знаю, – покачал головой Адам. – Когда ты был маленьким, мы обходились без твоих выдумок.
– И разве сейчас нам живется хуже? – чуть нахмурился юноша.
– Пока нет.
– Пока? – Каин бросил работу, выпрямился, пронзительно глядя на отца.
– Пока, – кивнул тот. – Кто знает, что ты придумаешь.
Сын внимательно смотрел на Адама.
– Отец, ты за что-то сердишься на меня?
– Конечно. Ты опять не послушался меня.
– В чем именно?
– Ты поднимался вверх по реке до красных скал, хотя я запретил. Или ты еще что-то натворил?
– Пока только это, – усмехнулся Каин, откладывая работу.
– И удивляешься, что я рассержен!
– Отец, прости меня! Да, я ослушался. Но я так и не понял твоего запрета, а ты не объяснил…
– Я должен объяснять? Тебе не достаточно моего слова?
Каин покраснел, виновато потупился, но тут же упрямо вздернул подбородок.
– Отец… Я должен и готов слушаться тебя, это так… Но мне хотелось бы, чтобы ты объяснял свои запреты. Когда я чего-то не понимаю, хочу разобраться. А кто же, кроме тебя, может нам что-то поведать о мире, о том, как жить в нем.
Адам растерянно молчал и, чтобы скрыть растерянность, нахмурился еще больше.
– Я опять сказал что-то не то, отец?
– Ты снова дерзишь, Каин.
– Похоже, – юноша невесело усмехнулся. – Что ж, тогда позволь мне быть дерзким до конца: скажи, почему нельзя подниматься вверх по реке.
– Ты сам не понимаешь, что это далеко и опасно? Никто никогда там не был, никто ничего не знает об этих местах. Мало ли, что нас ждет там…
– Понимаю. Как и то, что опасностей хватает в двух шагах от дома. Когда-нибудь нужно было туда добраться. Как же не изучить окружающий мир? К тому же не так далеко – день туда – обратно… – он умолк под гневным взглядом отца, но упрямо не опускал глаз.