О чём молчит лес
Шрифт:
– Не надо тебе эти песни слушать, – прошептала она, – пойдём к лесу.
– Кто смел, тот успел, сестрица? – крикнула ей черноволосая, мне послышалось недовольство в её голосе.
– Прелестный, – крикнула другая.
Я удивлённо вглядывался в лица, пытаясь понять, кто сказал это.
– Идём! – Весения дёрнула меня за руку.
– Я не могу уйти от стада, – я растерялся.
Ярик уже сбежал в низину, черноволосая взяла его за руку.
– Оставайтесь, мы уходим, – крикнула она.
– Это твои подруги? – спросил я, когда голоса их умолкли, а мы сели
– Это мои сёстры.
– У тебя десять сестёр?
– Двенадцать.
Так вот почему они все так плохо одеты: большая семья, все в девках.
– Почему ты не дала мне дослушать песню?
Она посмотрела на меня серьёзно:
– Ты совсем ничего не понимаешь?
Я молчал. Она вздохнула. Перекинула локоны на одно плечо. Золотая копна рассыпалась, в ней заиграл отблеск небес.
– К концу недели они всех парней с ума сведут, – прошептала она.
– Пускай сводят, только Селемира моей Алёнке оставят.
Весения серьёзно посмотрела на меня.
– У тебя сестра есть?
– Есть, две, обе младшие.
– А ты один сын?
– Один.
– И всё не женат? Сколько тебе лет?
– Осьмнадцать. А тебе?
– Я тебя старше намного.
– Опять смеёшься? И сёстры у тебя все почти ровесницы. По отцу сёстры, али названые?
– Отец у нас один, – неуверенно ответила она.
– Кто же твой отец? Может, мой его знает?
– Твой его не знает, – она улыбнулась уголком рта.
– Почему? Мой отец – уважаемый человек.
Весения кивнула.
– Он говорит, что пора мне жениться, – тихо сказал я.
Волосы слетели с её плеча – так резко она ко мне прижалась, уткнулась носом в мою щёку. Я неуверенно обнял её одной рукой за плечи, прижимая к себе, под льняной сорочкой билось девичье сердце.
– Хочешь, я подарю тебе венчик? Я видел, как их делают, – прошептал я, – моя сестра носит. Косу заплетает.
– Нельзя мне косу.
– Почему? Кто запретил?
Её голые ноги обвились вокруг моих, она молчала.
– Мы не будем их слушать, – добавил я, – никого не послушаю.
– Как тепло здесь, под летним небом, – вдруг сказала она, – как приятно поют птицы, бабочки порхают над цветами, трава щекочет, земля нагретая, – Весения оторвалась от моего лица, посмотрела грустно, – и люди. Живые.
Я только хотел спросить, какие же у них люди, как она поцеловала меня. Прижалась холодными губами, и земля ушла у меня из-под ног.
– Теперь мои сёстры тебя не заполучат. Ты мой, – она вскочила и бросилась от меня через цветущий луг в лесные заросли.
Её ледяной поцелуй горел на моих губах. Я побежал за ней следом. Быстроногая, как ветер, не догнать, только золотая волна волос плывёт за ней. Я старался несильно отставать, но высокая трава путала ноги. На краю поляны она упала в густую зелень. Запыхавшись, я сел рядом с ней:
– Как ты научилась так бегать?
– Я могу исчезнуть и тут же появиться в другом месте, – улыбнулась моя красавица. – Хочешь, покажу?
– Нет! Я хочу, чтобы ты не исчезала. Никогда.
– Давай мы помолчим и полежим здесь, обнявшись,
Её слова были так просты, но откуда в них было столько грусти? Я не смел ей перечить, посмотрел на стадо – умные животные сами спрятались в тень и улеглись на земле. Мысленно пересчитал их издалека: все на месте. Весения положила голову мне на грудь и замерла. Я закрыл глаза. А когда проснулся, закат разливался над лесом, длинные тени от деревьев, словно чёрные кривые пальцы, тянулись вдоль поляны, мошки облепили меня. Весении рядом не было, только мокрый след от её волос остался на рубашке. Большая корова, Пёстрая, стояла рядом со мной и мычала. В этот момент я понял, что Весения вновь исчезла, что я – дурак, потому что заснул и вновь упустил её, и что коровы гораздо умнее меня, потому что не хотят ночевать в поле. Пора было гнать стадо домой.
– Где же Ярик? – спросил я у Пёстрой.
Корова посмотрела на меня и замычала.
– Ярик! – крикнул я.
Тишина. Только сейчас заметил, что потерял его камень с дырочкой. Он, наверное, ушёл с девками в укромное место и забыл обо всём.
Я пригнал стадо. Стемнело. Ночью домой пришёл отец и сказал, что Ярик утонул.
Наутро все знали, что несчастье постигло Ярика. Отец сказал, что будет погребальный костёр, я хотел помочь с приготовлениями, но родители велели оставаться дома. За стадом пошла наша мать, Живулечку отдали приглядеть Большаковой жене. Мне строго-настрого запретили выходить даже за дверь. Всё молоко скисло, хлеб загнил, в погребе наши скудные припасы проверять было страшно. Запретили ходить к полю, чтобы не принести беду урожаю. Все коровы с вечера не доились. Мать взяла узелки, топор и огниво, ушла лечить стадо. Как же утонул Ярик, какая беда к нам пришла, что решено было делать костёр? Мне нужно найти Весению – всё ли в порядке с её сёстрами?
Алёне разрешили ходить до соседей да следить за всем вместо матери. Пришлось просить сестру узнать у болтливых девок Большака, не видел ли кто златовласую красавицу мою. Сам я остался в избе, где боги нашего рода защищали меня, но от кого? Сел к печи, в самое светлое место в доме. В плохой день нельзя работать над сундуком для приданого сестры – всю будущую жизнь можно испортить. Я приоткрыл дверь избы и выглянул во двор. Никого. Даже бабы и девки не ходили дальше двора, даже к реке с бельём, никто не носил воду. Только пёс Большака лаял на кого-то, через двор доносился его рык.
Алёна вернулась вся сморщенная, как будто лягушку проглотила.
– Верного моего видели, миловался с девкой из чужих.
– Что за девка?
– Простоволосая, бесстыжая, не по-нашему одета.
– Где это было?
– На речке, – сестра топнула маленькой ножкой, тряхнула рыжей головой так, что коса к потолку взлетела.
Какое-то странное чувство охватило меня, сердце сжалось.
– Почему отец мне из дома не велел выходить? – я спросил не своим голосом и поднял глаза на сестру.