О «дедовщине», антикоммунизме и коммунизме по существу и без эмоций
Шрифт:
Большинство должностей от командира взвода до командира батальона сейчас (2006 г.) занимают те, кто поступил в военные училища после 1992 г. Т.е. подавляющее большинство нынешнего офицерья (в ранее указанном смысле этого слова) — получили военное образование и стали офицерами при власти реформаторов-демократизаторов. И соответственно:
Именно реформаторы-демократизаторы — политики федерального уровня, бывшие у власти в 1990-е гг., — несут политическую ответственность за нынешнее положение в Вооружённых силах, включая и дедовщину во всём её махровом цветении.
Но и нынешний генералитет в его большинстве не лучше, чем современное офицерьё, поскольку в большинстве
Также необходимо пояснить и вопрос об ответственности за дедовщину командиров частей — единоначальников. Формально юридически ответственность командира за всё происходящее во вверенной ему части наступает с момента подписания им приказа о вступлении в командование. Подписанию приказа о вступлении в командование новым командиром в большинстве случаев предшествуют несколько дней, в течение которых он знакомится с положением дел в части. Однако уже батальон (дивизион), а тем более полки, дивизии, корабли военные училища, научно-исследовательские институты, корабли, аэродромы представляют собой достаточно сложные системы, с положением дел в которых с детальностью, необходимой для эффективного управления ими, — за несколько дней ознакомиться невозможно. За несколько дней, предшествующих подписанию приказа о вступлении в командование, новый командир может убедиться только в том, что при прежнем командире не было совершено сколь-нибудь значимых хищений имущества и финансовых средств, скрытых утрат имущества, повреждений боевой техники, иных объектов, находящихся в распоряжении части.
Если в командование частью вступает человек чести, а не представитель офицерья, то после подписания приказа о вступлении в командование ему требуется примерно месяц для того, чтобы ознакомиться детально с положением дел в части и выработать комплексную программу устранения тех недостатков, которые он выявил. На реализацию такого рода программы в её основных положениях может потребоваться несколько месяцев. Поэтому не формально юридически, а по делу фактически на нового командира можно возлагать ответственность за происходящее в части только примерно спустя полгода после того, как он вступил в командование.
При этом нормальный командир не может не понимать, что эффективное управление (т.е. командование) не может быть осуществлено исключительно на основе иерархии субординации должностных лиц, предусмотренной штатом. Причины этого в том, что:
· многим людям свойственно скрывать от вышестоящего начальства ошибки и злоупотребления по службе как свои собственные, так и своих подчинённых;
· кроме того, даже при добросовестном несении службы подчинёнными они не всегда придают должное (с точки зрения командира части) значение тем или иным фактам. Не придавая им должного значения, они не докладывают о них по команде, хотя они могут обладать значимостью.
Поэтому нормальный командир заинтересован в том, чтобы знать о положении дел помимо прохождения докладов по иерархии субординации должностей. Достигается это в прямом личностном доверительном общении с людьми — начиная от рядовых срочной службы и кончая своими заместителями. При этом если командир проявляет сам инициативу в устранении неудобств в быту и службе своих подчинённых, проявляет заботу о подчинённых, то он обретает доверие и поддержку подавляющего большинства людей, служащих и работающих (вольнонаёмный персонал) в части. Если это имеет место, то командир будет всегда своевременно информирован обо всём, что мешает людям жить и служить во вверенной ему части:
Если командир части действительно не знает о процветании во вверенной ему части дедовщины, то в этом его прямая вина, за которую он должен отвечать как минимум карьерой, а в ряде случаев — и в уголовном порядке.
Возможно, что он хороший администратор, знает военную технику, тактику и стратегию, но командиром-единоначальником он быть не в праве, поскольку не обладает необходимыми для этого личностными качествами. Максимум, что для него допустимо и безопасно для окружающих — быть заместителем командира-единоначальника — носителя другой психологии.
А если он стал командиром-единоначальником, то в этом — прямая вина тех, кто его представил на должность командира и утвердил в этой должности. И также это — вина военных психологов, которые не умеют различать тех, кто может более или менее полезно служить под руководством командиров-единоначальников, но в силу особенностей своей психики сам не способен быть командиром-единоначальником.
Последнее означает, что в аспекте военной науки искоренение дедовщины надо начинать с расформирования бывшей Военно-политической академии имени В.И.Ленина [39] — с 1992 г. Гуманитарной академии вооружённых сил и демобилизации всех, кто стоит в ней на штате.
Официальное назначение Гуманитарной академии — готовить военных педагогов, психологов, социологов, т.е. профессионалов, чья деятельность в частях должна гарантировать отсутствие дедовщины как явления в вооружённых силах. Если же дедовщина представляет собой почти повсеместное явление на протяжении многих лет, то командование, профессорско-преподавательский и научно-исследовательский состав Гуманитарной академии вооружённых сил — офицерьё, дармоеды и должны ответить за дедовщину хотя бы карьерой.
Потом, спустя некоторое время, новые люди с новыми идеями возродят
Есть ещё один интересный вопрос: Куда деваются деды по завершении службы?
7. Отрыжка дедовщины на гражданке
Ответ на вопрос: “Куда деваются деды по завершении службы? — прост:
Некоторые из “дедов” становятся злейшими из «ментов». [40]
Как известно, многие объявления о приёме на службу в подразделения милиции начинаются словами типа: “Управление внутренних дел приглашает для службы в (…) молодых людей со средним образованием в возрасте до 35 лет, отслужившие срочную службу в вооружённых силах…”
В итоге на службу в милицию идут и те, кто, став на срочной “дедом”, вошёл во вкус безответственности за издевательства над людьми. На службу в милицию они приходят потому, что не желают работать (т.е. производить полезную людям продукцию) и не желают учиться работать. Они приходят, имея вполне приличные характеристики, написанные “отцами” командирами — теми, кто правил службу, поддерживая дедовщину в «разумных пределах». Поскольку таких “дедов” довольно много, милиция наша такова, какова она есть. И потому не редки случаи милицейских зверств. Когда жертвами становятся добропорядочные граждане, то такого рода случаи получают огласку, хотя большинство их остаются неизвестными и безнаказанными.