О любви еще раз
Шрифт:
Никто не знает, что значит – по потребности и кто будет её, эту самую потребность, определять. Но всё равно верят, не задумываясь, и трудятся не покладая рук.
В парках и городских садах по летним воскресным дням играет духовой оркестр. Музыканты, в основном военные, всё ещё одеты в гимнастёрки без погон и офицерские сапоги. А на их груди поблёскивают в унисон с горящими на солнце трубами боевые награды – немые свидетели отгремевшей войны.
Зимой на городских площадях заливают катки, а из радиоточек доносятся бодрые песни советских авторов. Повсеместно организованы пункты питания с горячим
Румяные продавщицы в валенках и белых халатах поверх пальто приплясывают на морозце и бодро перекликаются друг с другом. Светит солнышко, играет музыка, рядом подруги – весело!
Открыты двери многочисленных библиотек и читальных залов. СССР – самая читающая страна в мире!
В своём непримиримом споре о вечной истине сошлись физики и лирики. Молодёжь штурмует горизонты: молодые специалисты после окончания вузов добровольно едут на работу в российскую глубинку, комсомольские стройки переполнены теми, кого «позвала Родина». Всюду романтика дальних дорог и свершений. И в космосе мы впереди! Но чего-то всё-таки не хватает… Чего?
Ещё мало кто задаётся вопросами: «Куда идём и что на самом деле строим?» Но страна напряжена. Хочется верить в лучшее, и люди верят.
На трудовые подвиги их поднимают мажорные фортепьянные звуки утренней зарядки, доносящиеся из радиоточки и жизнеутверждающее хоровое пение юных пионеров, способное исцелить даже тяжёлое похмелье.
Вечера молодёжи в Политехническом музее в Москве, которые смотрит и слушает вся страна. Читают свои стихи молодые поэты Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Римма Казакова, Роберт Рождественский, Белла Ахмадулина.
В Политехнический!
В Политехнический!
По снегу фары шипят яичницей.
(А. Вознесенский «Прощание с Политехническим»)
В зале негде яблоку упасть – столько здесь людей! И… тихо. Все затаив дыхание слушают стихи молодых авторов. А после зал взрывается аплодисментами. Люди встают со своих мест…
Первые КВНы и первые ведущие: студенты ВГИКа Элем Климов и Александр Белявский.
Чуть позже формируется дуэт ведущих: Светлана Жильцова и Альберт Аксельрод, на смену которому, по его же просьбе, приходит никому не известный студент Московского института путей сообщения (МИИТ) Саша Масляков.
На пробах он не понравился, и его чуть было не забраковали. Но он проявил себя на людях! И его оставили.
Саша очень любит галстуки, особенно на своих друзьях и знакомых. Ему кажется, что они лучше, чем его собственные. И завязаны интересно!
Искромётный юмор студенческой молодёжи и недовольство их слишком уж острыми шутками председателя Гостелерадио СССР Сергея Лапина.
«Непартийное» творчество первых советских бардов. «Неправильная» молодёжь танцует рок-н-ролл и твист. Стиляги в смешной пёстрой одежде: брюки-дудочки, которые можно снять с себя лишь при помощи мыла и только из положения лёжа. Потом наоборот: брюки клёш, да ещё с цепями и пуговицами от самого колена до лодыжки.
Мода приходит с «дикого Запада» в виде повсеместно продающегося журнала «Америка» и американских вестернов, заполонивших экраны кинотеатров: «Великолепная семёрка», «Золотая пуля», «Полуночный ковбой» и другие.
В
А рядом уже зацветает поганым цветом вскормленное западными спецслужбами и международным масонством ядовитое диссидентское движение, призванное «раскачать лодку».
Бесталанные стишки будущих нобелевских лауреатов, треньканье на трёх гитарных аккордах блатной лагерной лабуды, распространение отстуканного на случайной печатной машинке антисоветского самиздата.
И фамилии главных диссидентов А. Гинзбурга и И. Бродского удивительнейшим образом совпадают с небезызвестными их историческими предшественниками, так много сделавшими в своё время для уничтожения Российской Империи и её приемника – СССР.
Российские банкиры Гинзбурги – родственники международного финансового масонского клана Варбургов, одни из тех, кто привёл к власти Гитлера и оплатил его «восточный поход». А киевские магнаты Бродские – родственники самих Ротшильдов!
И те и другие активно финансировали большевистскую революцию в России, а потом долгие годы совместно с революционной властью грабили её национальные богатства.
Но, возможно, вся эта история с известными фамилиями – всего лишь простое совпадение? Подумаешь – знакомые фамилии! Причудливая игра истории, да и только? А люди ни при чём? Или всё-таки при чём?..
Может, не случайно так получилось, что диссидентское движение в СССР возникло не когда-нибудь, а в конце 50-х? Ведь именно тогда, в 57-м, в Гааге усилиями эмигрантских организаций и «друзей России» был проведён конгресс «за права и свободу в России», где была отработана программа действий для внедрения в нашу страну тех самых пресловутых «свобод»?
Свобода от чего или кого? А главное – для чего?
Итак, на дворе разгар послевоенной оттепели. Всё, что было хорошего и плохого, составляло признаки того давно и безвозвратно ушедшего времени, когда люди Великой страны дышали воздухом надежды и веры в светлое будущее.
***
Эвелина Копейкина, в девичестве – Трамерам, немка по отцу – антифашисту, имела прозвище Трам-тарарам среди близко знавших её людей за сильный, почти мужской голос, за то, что всё в её присутствии приходило в движение, гремело и падало.
Она была смешной, нескладной и даже немного нелепой, но открытой и доброй, способной на искреннее чувство. В её характере не было полутонов: Эвелина могла или любить, или ненавидеть. Всё, абсолютно всё было написано на её бесхитростном лице: и печаль, и радость.
Но главное, молодая женщина умела сопереживать и чувствовать чужую боль как свою собственную. Она вечно кому-то помогала, кого-то подменяла на дежурствах, о ком-то хлопотала и беспокоилась.
Была безотказной и лёгкой на подъём. Кормила всех страждущих: от опустившихся бродяг, потерявших человеческое обличье, до бездомных кошек и собак. И её саму искренне любили все, кто её знал. Любили за доброе сердце и умение сострадать всем и каждому.