О любви еще раз
Шрифт:
В прохладном подъездном сумраке старший оперуполномоченный Клыков приблизился к двери, на которой красовалась цифра 17, не слишком аккуратно выведенная белой масляной краской. Милиционер зашарил по бокам в поисках звонка и, поняв всю бесперспективность затеи, трижды требовательно постучал по деревянному наличнику.
Некоторое время в квартире было тихо, а потом послышались лёгкие шаги. Через мгновенье дверь распахнулась, и на пороге в полоске света появился, хлопая от удивления заспанными глазами,
– Здравствуйте, тётя Эвелина!
– Здравствуй, Петя, – выдохнула еле живая женщина.
– Это ты, что ли, магнитофон у гражданки стащил? – грозно глядя на парня, задал прямой вопрос капитан.
– Да ничего я не стащил! – нахмурился юноша. – Просто мы с ребятами решили танцы во дворе устроить, вот и взяли магнитофон на время. Вовки же дома нет, а тётя Эвелина должна была ещё долго в командировке быть!
– А где магнитофон-то?
– Да тут он, у меня!
– А зачем ты его домой-то забрал? Почему сразу на место не поставил?
– Так плёнку Женька порвал, всё назад крутил, песню любимую искал. Бобина всего одна! Вот я и принёс маг домой, чтобы порядок навести. У меня сегодня вечерняя смена, я хотел склеить и перемотать плёнку, а потом вернуть магнитофон назад!
– Это как же, ведь дверь квартиры закрыта?
– Так через окно, ясное дело! – замялся парень.
– Ладно, ты давай, рубашку надень, и поехали в отделение. Там всё и расскажешь подробнее.
– Гражданин начальник, зачем же парня-то в отделение увозить? – взмолилась Копейкина. – Ведь выяснилось же всё, и магнитофон на месте?
– Ну и что, ведь он в квартиру залез и вынес оттуда чужую вещь!
– Я хочу забрать назад своё заявление!
– Вы, гражданка, не вмешивайтесь! Теперь это не имеет значения. Во всём разберёмся! И вот ещё что, магнитофон пока мы вам не вернём. Закончится следствие, тогда и получите его назад. А пока это – вещдок!
***
За окном тянулся привычно невесёлый пейзаж: полуразрушенные станции и полустанки, бараки и деревянные постройки с тусклым вечерним освещением. Бездорожье и грязь.
Народ, одетый во всё тёмное, инвалиды с цыгарками на перронах, бездомные собаки, шныряющие под ногами отъезжающих. Люди с мешками и чемоданами. Женщины в платках, продающие мочёные яблоки и семечки.
– Ты чего как в воду опущенная, – остановилась перед сидящей в молчаливом ступоре Копейкиной её коллега и лучшая подруга, Поликанова Светлана, – случилось что?
Поезд изрядно трясло, но Эвелина ничего не замечала вокруг. Плыла, как в тумане, наедине со своими невесёлыми мыслями, невидящим взором уставившись в грязное оконное стекло.
– Тяжело мне, Светка, – еле вымолвила она, оборачиваясь к подруге. – Я, похоже, мальчишку со своего двора под монастырь подвела.
– Какого мальчишку и что значит
– Во время прошлой поездки, когда у меня никого дома не было, сосед мой, молодой парень, Петька залез ко мне в квартиру и вытащил магнитофон сына, чтобы организовать во дворе танцы для молодёжи. Не знал, что я скоро вернусь. А я, когда приехала и обнаружила пропажу, в милицию сразу побежала и написала заявление.
– Ну и что?
– Ну как что? Забрали его…
– А как он к тебе в квартиру-то проник, – не поняла подруга, – ты ему ключи, что ли, оставила?
– Через форточку, я ведь на первом этаже живу, – пояснила Копейкина.
– Ну и правильно, что забрали! А то, что же получается, если на первом этаже живёшь, так к тебе каждый кому не лень залезть может! Он что же, уголовник?
– Да какой там уголовник! Он красть-то и не думал ничего, а только для танцев магнитофон взял. Потом вернуть хотел! Я этого мальчика знаю с самого детства. Он практически сирота. С тёткой пьющей, без родителей живёт. Работает на маслозаводе.
– Странная ты, Элька, всех тебе на свете жалко, даже грабителей!
– Да нет, Светка, никакой он не грабитель! Я его с самого детства знаю. Сирота он!
– Откуда ты знаешь, что не грабитель? Чужая душа – потёмки! Тем более из неблагополучной семьи. Ну, и что теперь будет?
– Я хотела забрать заявление своё, а мне говорят, что теперь это не моё дело!
– Как это – не твоё? У тебя же украли? – удивилась подруга.
– А вот так! Теперь, говорят, хоть бери назад заявление, хоть не бери, не имеет значения – факт кражи установлен! Так закон, значит, требует.
– Ну, а ты-то при чём?
– Ну как это – при чём? Как ты не понимаешь, Светка?! Получается, что я из-за какого-то паршивого магнитофона всю жизнь парню испортила! Ведь в тюрьму его посадить могут! А оттуда нормальными не выходят!
– Ой, да ладно, Элька, может всё ещё обойдётся? Чего ты разошлась-то? Разберутся там в милиции, раз, как ты говоришь, Петька этот красть магнитофон не хотел, а только взял на время! Что там, одни дураки работают, что ли?!
– Эх, хорошо бы, чтоб разобрались! – тяжело вздохнула Копейкина. – Вот только тягостно мне на душе, неспокойно.
***
– Ну, что же, дело понятное. Украл – должен сидеть в тюрьме! Возбуждай уголовное дело по статье «Кража с незаконным проникновением», – откинулся на стуле довольный начальник.
Майор блаженно зажмурился, подставив потное лицо под освежающую воздушную струю, которую натужно гонял стоящий перед ним на столе маленький металлический вентилятор с резиновыми лопастями. При определённом угле поворота лопасти попадали в какой-то созданный ими же вихревой поток и смешно хлопали, будто свиные уши, сходство с которыми у красной резины было поразительным!