О маленьких рыбаках и больших рыбах. Наш аквариум
Шрифт:
— А ведь в усадьбе-то, Федя, кто-то живет. Как бы нас не прогнали отсюда!
Федя успокоил меня, и мы побежали вниз по аллее, к пруду. Следы только что прошедшего ливня были заметны во всем. Трава по обочинам аллеи была примята дождевыми потоками, а кое-где даже замыта нанесенным песком. В пруде заметно прибыла вода и стала мутной и желтой.
Вытащили свой рыболовный снаряд. И не без труда: пока мы подтаскивали к берегу и волочили по дну нашу корзину, она то и дело цеплялась и задевала за густо разросшиеся водяные растения. Когда мы, наконец, ее вытащили, она была вся опутана ими. На дне корзины билось несколько карасиков, совсем как медные пятачки — круглые, медно-красные и маленькие. С восторгом посадил я их в ведро.
— Вот, Федя, у нас в аквариуме и рыбки будут.
Мне уж так хотелось сделать аквариум, что в воображении своем я видел его вполне готовым. Правда, я еще совсем и не представлял, как буду его устраивать, ведь я понятия не имел об этом; но раз мне так хотелось иметь аквариум, я был уверен, что он будет.
Какие-то, еще туманные, планы уже завладели моим воображением. Пока я пересаживал в ведро карасиков, Федя очень внимательно разбирался в водяных растениях, окружавших корзину.
Вдруг он говорит мне:
— Смотри-ка, сколько здесь всяких зверушек.
Я тоже стал копаться в растениях. В самом деле, чего-чего тут и нет! На покрытых серо-зеленой слизью стеблях вяло ползают личинки стрекоз (я их уж знал теперь), сидят, прикрепившись, ракушки, ползают торопливо мелкие жучки, шевелятся изогнутые дугой ярко-красные червячки... А вот и знакомая личинка плавунца неуклюже барахтается среди мокрых стеблей и судорожно открывает и закрывает свои страшные клещи. А это что такое? Гляжу и глазам своим не верю — вокруг моих пальцев обвился... волос?! Да, волос, длинный, твердый и тонкий, чуть-чуть потолще тех волос, из которых вьют лески для удочек. Но только этот волос... живой! Да, несомненно, живой — вон как он извивается и хочет пролезть между пальцев.
— Федя, Федя! Гляди-ка, что это такое?
Но Федя нисколько не удивился.
— Это живой конский волос. Мы, когда на Прорве с отцом рыбачим, так там их много попадается. Жерличка постоит в воде подольше, он вокруг бечевки и обовьется, а то и вокруг лески на удочке.
— Да не может быть! Как же конский волос в воду попадает?
— А когда лошадей купают, у них и выпадают волосы из хвоста или из гривы и оживают в воде.
— Не может этого быть! Не может волос вдруг в воде ожить!
— Не знаю, Шурик, ребята так говорят. Да еще говорят, что эти волосы в людей впиваются.
— А Матвей Иванович так же говорит?
Сапожника Матвея Ивановича, Фединого отца, я давно знал. Был он человек уже пожилой, серьезный, начитанный и прекрасный рыбак. Его авторитет я высоко ценил.
— Да нет, — сказал Федя, — от него я не слышал. А ребята так говорят.
— Нет, Федя, как хочешь, не может этого быть. Не может конский волос живым сделаться!
Говорю так, а сам смотрю на странное создание природы, что завилось вокруг моих пальцев, и готов уже поверить, что это оживший конский волос.
— Знаешь что, Федя, давай потом спросим у Тараканщика, а ты у Матвея Ивановича.
— Ладно.
Посадили мы наш новый неожиданный улов в ведерко и собрались идти домой. Да и пора уж было, вечер наступил.
Вдруг на другом берегу пруда зашевелились кусты, раздвинулись, и вышел из них здоровенный парень с круглым лицом, в жилетке поверх рубахи, без шапки и с уздечкой в руках. Да как закричит на нас:
— Вы что тут делаете?! Рыбу ловите! Траву мнете! Вот я вас! — И побежал к нам, а сам все кричит и уздечкой размахивает.
Не знаю, испугались мы с Федей или нет, но только, не задумываясь ни на минуту, схватили удочки, ведерко, корзинку и помчались, что было мочи, вон из сада. Далеко в луга забежали. А когда остановились и перевели дух, парня уж не видно было. Должно быть, он и не гнался за нами.
Поглядели мы с Федей друг на друга и засмеялись оба враз.
— Видишь, Федя, я говорил, что прогонят. Так и вышло. Наверное, это сторож!
— А может, и не сторож, а просто парень. Ходил в луга за лошадью и захотел нас напугать.
Поднялись мы в гору, вышли на дорогу и зашагали в город. Шли молча. Я всю дорогу мечтал об аквариуме. Как это хорошо будет, когда мы сделаем себе аквариум! Он будет большой, красивый, с чистой водой и с зелеными растениями! А как будет привольно жить в нем зверушкам! И мы будем их знать так же хорошо, как Тараканщик. Завтра же начнем делать аквариум.
Когда я вошел в дом, мама была одна в комнате.
Я, как был, с удочкой, с корзинкой, с ведерком, в грязных сапогах, подошел к ней и говорю:
— Посмотри-ка, что мы поймали!
Мама заглянула в ведерко и удивленно спрашивает:
— Это что же такое?
— Зверушки, мамочка, разные водяные. Мы с Федей их в пруду наловили. Какие они, мамочка, интересные! Нам о них Тараканщик рассказывал... Вот у этой зверушки — это личинка стрекозы — рука есть. А вот эта... да где же она?.. Федю за палец укусила... Да где же она? Погоди, я ее сейчас найду... А потом мы еще волос живой поймали!..
Все это я выговорил не переводя духу, за один прием и с большим азартом. А мама все больше и больше удивлялась:
— Постой, постой. Ничего не понимаю. Что за зверушки? Чья рука? Кто такой Тараканщик? Кто Федю укусил? Не торопись и не волнуйся. Расскажи толком.
— Так я ж и рассказываю! Ну, зверушек наловили. Вот этих, что в ведре... Мне, мамочка, банку из-под варенья нужно. Ты дашь? Сегодня, сейчас...
— Погоди, погоди. О банке после. А ты вот скажи мне, зачем вы их наловили? Зачем вам эти зверушки?
— Да мы аквариум с Федей будем делать. В аквариум их посадим.
— Аквариум. Понимаю — новое твое увлечение, новая фантазия. Что ж, аквариум — полезная и интересная вещь. Но ведь не сделать его вам. Ведь это трудно. Фантазер ты у меня!..