О моя дорогая, моя несравненная леди
Шрифт:
Впрочем один БМП все же вывернул на придорожные камни и притормозил около Леонова и Есипова. Они стояли недалеко от Кирилла, возле брезента, под которым четко просматривались контуры трех тел.
– Десанту привет!
– полковник-пехотинец выбрался из люка БМП, спрыгнул на землю и протянул руку майору.
– Привет, пехота.
– ответил Леонов.
– Ну что? Боевая задача выполнена на "отлично"?
– Вам виднее.
– Ага!
– улыбнулся полковник, обводя взглядом останки заставы боевиков.
– Как полагаете, там уже знают о нас?
– он кивнул в сторону Шайтановой долины.
– Чего не знаю -
– развел руками майор.
– Наверняка могу сказать одно - здесь было жарко. И шумно. Но в долину никто уйти не сумел.
– Уже - хорошо. У вас-то потери...
– он остановился.
– Большие?
– Трое убитых, товарищ полковник.
– ответил Леонов.
– Пятеро раненых. Двое - тяжело.
– Ясно.
– кивнул тот.
– Вас подберут?
– Так точно. Мы уже запросили эвакуацию.
– Хорошо!
– полковник протянул руку.
– Ну что ж, вы свою задачу выполнили четко. Мы тоже постараемся... не оплошать!
– Удачи!
– пожелал майор.
– Смотрите осторожнее там. Шайтан - хитрая тварь, и народец у него тертый, на подлости грамотный.
– Спасибо! Учту.
– полковник нырнул под броню.
БМП поддал газу, вклинился в строй колонны и вскоре скрылся из виду, миновав поворот дороги.
Леонов поморщился и брезгливо взмахнул рукой, пытаясь отогнать от лица сизый дизельный выхлоп. Потом развернулся к брезенту.
– Как этого паренька-то звали, сапера?
– спросил он у Максима Есипова.
– Вроде, Данила.
– ответил тот.
– У сержанта их надо бы уточнить.
– Надо бы.
– не стал спорить Леонов.
– А у наших-то был кто?
– У наших?
– Ну, у Ракитина и Котова?
– пояснил лейтенант.
– У Жоры, кажется, только мать.
– ответил он сам себе.
– А у капитана ведь жена и дети были?
– Были.
– кивнул майор.
– Давно правда, но были.
– Давно?
– Да. Давно.
– Леонов смотрел куда-то вдаль, в серо-зеленую глубину ущелья.
– Он как вернулся из Афганистана в восемьдесят пятом так сразу же на Наташке и женился. Такая жена, Максим, не каждому смертному достается, а уж нашему брату-служаке и вовсе - одному из... сотни! И красивая была и умная. И за домом следила и ребят ему двоих родила. Идиллия. Серега, в отличие от многих, и Афган-то вспоминал без особой... злости. Понимаешь? Оттаял он с ней, отошел от всего этого. Не забыл, конечно. Но и не вспоминал лишний раз. А потом... это как раз перед Первой Чеченской было, в отпуск она с детьми летела, к родителям. Ну и самолет сразу после взлета рухнул. Даже высоту набрать не успел. Все погибли, никто не выжил. Ну и Наташа с обоими мальчиками тоже... погибла. Так вот все и закончилось...
– Ох ты...
– покачал головой лейтенант.
– А я и не знал.
– Да откуда тебе знать-то?
– пожал плечами майор.
– Сережка про этот день вспоминать сильно не любил. Говорил, он один ему страшнее всех войн вместе взятых.
Далеко-далеко, за хребтом, в Шайтановой долине раскатился мощный взрыв. Потом еще один. И еще. И тут же, словно это был сигнал, с противоположной стороны донеслось вертолетное стрекотание. Неужели за нами? подумал Кирилл, оборачиваясь.
Звено Ми-24 выскочило из-за дальнего хребта и стремительно пронеслось над ними, сбросив на дно ущелья мощный гул своих турбин. Гул расплескался между гранитными берегами и затих вдалеке
Кирилл проводил их взглядом, чувству как произвольно, помимо его воли сжимается в кулак левая рука...
А на горизонте уже появились две маленькие, черные точки. Солнце, прорвавшее-таки облачную дымку, отрывисто поблескивало на сверкающих дисках лопастей...
*
Пол резко накренился и брезент, укрывавший Ракитина съехал набок. Кирилл обернулся и увидел безвольно откинувшуюся голову капитана. Маленькая, темная дырочка в верху лба была бы вовсе незаметна под волосами, если бы не тонкая полоска, протянувшаяся от нее к брови и демаскировавшая пулевое отверстие.
Он замешкался на мгновение, а потом решил поправить брезент, но Матвеев опередил его. Прижав автомат коленом, чтобы не ускользнул на очередном вираже, ефрейтор нагнулся и, подтянув брезент, накрыл голову покойного. Потом снова привалился к борту и покачал головой:
– Вот жизнь-то. Афганистан без единой царапины прошел, в Первую Чеченскую выжил, а тут, на каком-то паршивом перевале пулю схлопотал! Глупо. Ей богу, глупо!
– Не глупее других.
– пожал плечами Кирилл, отворачиваясь к люку.
...Вертолет скользил вдоль ущелья. Мимо проносились однообразные, зеленые с серым склоны гор. Сзади шла еще одна машина.
Кирилл смотрел на бесконечное мелькание зеленки. Потом, вдруг, поднял винтовку и припал к прицелу.
– Стас.
– позвал он.
– Стас!
– Я.
– Никифоров расслышал-таки свое имя за непрерывным гулом турбин, затопившим отсек.
– Видишь вон ту купу деревьев на скальном выступе, слева по курсу? Зацепи ее.
– Пулемет? Ракета?
– поинтересовался Стас, прилежно наводя ствол пулемета на указанную цель.
– Не знаю.
– ответил Кирилл, удерживая прицел на приближавшихся деревьях.
– Просто подержи ее пока.
Стас кивнул, аккуратно доводя ствол по мере приближения цели.
– Кир, а ты слышал, - спросил он, вдруг, не оборачиваясь, - нам на следующей неделе сто дней объявить должны.
– Слышал.
– сказал Кирилл, опуская винтовку.
– Хорошо.
...Горы молчали.
Без устали нарезая упругие пласты холодного воздуха мощными взмахами лопастей, вертушки шли в сторону базы.
Глава X
...Потом плыви скорее прочь.
Ты завтра вспомнишь только ночь,
Столпы базальтовых гигантов,
Однообразный голос вод
И радугами бриллиантов
Переливающийся свод.