О нашем жилище
Шрифт:
На других частях того же свитка изображен стройный ряд домов (три жилых этажа над первым, хозяйственным), городские водоразборные фонтаны и задний фасад Ратуши (рис. 40). Ростокский «посад», зажатый между городской стеной и рекой, был, естественно, обречен на полную перестройку на новом этапе развития города.
Многолетний труд Шорлера озаглавлен: «Подлинное описание прославленного и знаменитого древнего морского ганзейского города Ростока, главнейшего в земле Мекленбург»
Начало XVII века, когда Париж начинает задавать тон всей европейской архитектуре, приносит с собой дальнейшее развитие идеи самостоятельности фасада жилого дома одновременно по двум направлениям. Одно из них - эволюция городского палаццо скромных размеров. Ввиду дороговизны земли в центре города даже всесильному министру Генриха IV, герцогу Сюлли, пришлось удовольствоваться шестнадцатью метрами по улице Сент-Антуан. Архитектор Жан Дюсерсо
В 1565 году Екатерина Медичи распорядилась сломать ставший ненужным древний замок, стоявший неподалеку от Бастилии, и на его месте уже при Генрихе IV был выстроен громадный корпус Королевской парчовой мануфактуры. Новое здание с все теми же высокими крышами и аркадой по первому этажу вызвало восхищение короля, и он принял беспрецедентное решение. Точно такими же фасадами была обстроена большая квадратная площадь размером 139x139 метров, участки и отрезки фасада были проданы частным владельцам, которые могли пристроить сзади дома произвольной планировки с обязательством сохранять единство «лица» площади в неприкосновенности. Эта площадь, названная Королевской (со времен революции 1789 года - площадь Вогезов), сохранилась в неприкосновенности по сей день. Только по одной оси, на которой был установлен конный монумент Людовика XIII, в противоположных фасадах площади монотонность их была нарушена приподнятыми, узкими (в пять окон) павильонами, под которыми остались въездные ворота.
Парадоксальность образца двойная: фасад дома совпал с фасадом большой площади, что являлось прямым развитием средневекового «рынка», но с потерей самостоятельности декора каждого отдельного жилища, включенного в единое целое; сама же площадь практически идентична «фасаду» внутреннего двора итальянского палаццо, увеличенного во много раз. Замечательный архитектор Клод Шатийон, выстроивший площадь, подсказал программу застройки треугольной площади Дофина на острове Ситэ. Образец был задан, его оставалось подхватить, что и было сделано в том же Париже. Жюль Ардуэн Мансар в конце XVII века построил из одних жилых зданий Вандомскую площадь, в плане близкую к квадрату (141x126 метров), но не квадратную, что придает ей чрезвычайную живость. Вновь в центре площади установлен монумент - памятник Людовику XIV, разрушенный в 1789 году, но в 1810 году на той же ключевой точке была возведена Вандомская колонна.
54. Генеральный план города Нанси. 1693 год
Воспроизведенная на нашем рисунке гравюра хорошо демонстрирует, каким образом произошла метаморфоза застройки западноевропейского города в XVII веке. Развитие артиллерии лишило смысла древние каменные стены, и инженеры школы Себастьена Вобана начинают окружать город сложной системой земляных бастионов. Справа - древний город, слева - новый с отчетливой регулярной планировкой. Поскольку перемещение земляных укреплений требовало значительно больших усилий и затрат, чем перенос каменных стен, дальнейший рост населения города, если он происходил, приводил к чрезвычайному уплотнению застройки и полному исчезновению зелени. Нанси - исключение из правила: при короле Станиславе Ле-щинском архитектор Эре де Корни построил здесь группу площадей (1752 - 1755), проведя одну главную улицу по границе Старого и Нового городов, а другую, под прямым углом к первой, врезав в тело Старого города. Бастионы были снесены, и на их месте вновь возникли сады, включая огромный Королевский парк, по площади, едва уступающей Старому городу. Развитие города надолго приостановилось, законсервировав противостояние Старого и Нового города
Образец был закреплен в сознании современников и последующих поколений. Он произвел неизгладимое впечатление на Петра I во время его пребывания в Амстердаме в 1697 году, и из этого впечатления выросло позже при создании новой столицы повеление, имевшее далеко идущие последствия: застраивать улицы Петербурга «сплошной фасадою». Образец закрепился, и хотя до середины XIX века большая часть улиц застраивалась все же обособленными, раздельными, разделенными воздушными промежутками особняками, идеал не был поколеблен ничуть. Дом - это жилище, а фасад дома - это принадлежность улицы и площади, соотнесен с их габаритами, стилистически сопряжен с их монументами. И так везде: в самом Париже, где по этой логике застраивалась при Наполеоне улица Риволи, фланкирующая парк Тюильри, в Берлине и Вене, в Петербурге и Филадельфии, в Лондоне и курортном английском городе Бате, где «сплошной фасадою» была выстроена полукруглая «терраса» площади
В российских условиях идея «сплошной фасады» остается неизменной, но форма ее выражения видоизменяется: практически (на этой позиции принципиально находился Александр Леблон, прибывший из Франции для руководства застройкой новой столицы России, - он считал идеалом жилища особняк итальянского образца) очень скоро рождается новый образец. Явно недостаточно богатых застройщиков, чтобы даже в центре города выдержать один стандарт жилища, и вот сначала под руководством Леблона, а после его смерти Д. Трезини, П. Еропкин, М. Земцов и другие зодчие вновь и вновь разрабатывают проекты «образцовых» домов для разных сословий горожан. Одна из таких разработок представлена на нашей иллюстрации. Как уже отмечалось в начале книги, все эти затеи остались на бумаге. Если психологическую неготовность застройщиков можно было пытаться сломать, что для эпохи Петра I не было чем-то удивительным, ибо для реализации своих идей он в средствах не стеснялся, то отсутствие финансовых возможностей, обученных мастеров, материалов и прочего компенсировать было нечем.
55. Схема плана Киева. 1695 год. Фрагмент
Выполненный И. Ушаковым и его подчиненными по распоряжению Петра I план Киева был составлен для того, чтобы точно рассчитать объем и характер фортификационных работ по схеме вобановой науки, то есть аналогично Нанси (рис. 54). Частично, как известно, программа была реализована.
Избранной нами для воспроизведения фрагмент ушаковского плана вполне точно, хотя и не в масштабе, отражает характер застройки, вплотную примыкающей к храму св. Софии, увенчанному уже главами в стиле украинского барокко. На плане ясно проступает аграрный характер города, в котором площадь застройки во много раз уступает площади садов и огородов. Если же учесть, что при сложном рельефе Киева едва ли не половина территории была занята крутыми, непригодными к использованию склонами, то разреженность городской ткани становится очевидной. В период, когда составлялись чертеж и «роспись» к нему, город находился под двойным управлением: воеводским (без вмешательства в гражданские дела) и магистрата, осуществлявшего некоторые регулирующие действия относительно застройки преимущественно на территории Подола
Реализовать программу Петру I не удалось, затем почти столетие она, казалось, была совершенно забыта, но… лучше вновь предоставить слово свидетелю и даже участнику событий Ф. Ф. Вигелю, повествующему о времени императора Александра I:
«Счастливо окончив все войны, государь захотел предаться вновь некоторым из прерванных любимых своих мирных занятий. Петербург захотелось ему сделать красивее всех посещенных им столиц Европы. Для того придумал он учредить особый архитектурный комитет под председательством Бетанкура. Ни законность прав на владение домами, ни прочность строения казенных и частных зданий не должны были входить в число занятий сего комитета: он должен был просто рассматривать проекты новых фасадов, утверждать их, отвергать или изменять, также заниматься регулированием улиц и площадей, проектированием каналов, мостов и лучшим устройством отдельных частей города, одним словом, одною только наружною его красотою. Членами в него были назначены инженеры и архитекторы». Вигель несколько сгустил краски, нам точно известно, что «бетанкуров комитет» приложил значительные усилия к решению множества практических задач градостроительства, однако в главном мемуарист прав. Отделенность фасада от дома не только не подвергается сомнению, но играет роль безусловного идеала.
56. План города Лайснига, выполненный ткачом Иоганном Кампрадом в 1753 году. Фрагмент
Воспроизведенная на нашем рисунке центральная часть древнего Лайснига (округ Лейпциг) позволяет познакомиться с редчайшим документом. Гравированный на меди план, выполненный в масштабе 1:400, детален и точен. Перечислены имена владельцев, число обитателей каждого дома и сумма выплачивавшегося ими налога. Лайсниг избежал замены стен земляными укреплениями, и хотя длительное время процветал за счет суконного производства, его обошла промышленная революция в Германии. Благодаря этим обстоятельствам город сохранил средневековую планировку и к середине XVIII века, что позволяет отвергнуть миф о затесненности средневекового города. Замкнутые, обстроенные по периметру трех-че-тырехэтажными домами кварталы сохраняют незастроенными обширное пространство внутри, занятое садами и огородами. Поскольку сукновальные мельницы были устроены на берегу реки, за чертой городских стен, состояние жилой среды можно счесть вполне удовлетворительным в санитарном отношении. Реальная драма европейского жилого квартала сопряжена отнюдь не со средневековьем, но с капиталистической индустриализацией XVII - XIX столетий