О праве войны и мира
Шрифт:
4. Дион Прусийский добавил сюда уже упомянутые нами слова о боге, говоря о единой “убежденности”, то есть об уверенности в существовании бога, как прирожденной нам и “усвоенной” нами из предания. Плутарх называет эту уверенность “древним убеждением, достовернее которого не может ни существовать, ни высказываться какого-либо доказательства и основание которого зиждется в общем благочестии”. Аристотель (“О небе”, кн. III) говорит: “Всем людям свойственно убеждение в существовании богов”. В том же смысле сказано у Платона в десятой книге диалога “Законы”.
Как можно наказыватьтех, кто впервые их нарушил?
XLVI. 1. Поэтому не без вины те, которые, будучи
Но так как мы толкуем о наказаниях именно человеческих, то здесь необходимо учитывать противоречие между самими понятиями и возможностью отступления от них. Самые эти понятия о том, что существует некоторое божество (я оставляю в стороне вопрос о том - одно или несколько), пекущееся о делах человеческих, в высшей степени всеобщи и совершенно необходимы для установления религии, как истинной, так и ложной. “Ибо надобно, чтобы приходящий к богу (то есть “имеющий веру”, поскольку у евреев вера называется приходом к богу) веровал, что он есть, и ищущим его - воздает” (посл. ап. Павла к евреям, XI, 6).
2. Сходно сказано у Цицерона {“О природе богов”, кн. I): “Есть и были философы, которые считают, что боги не имеют никакого попечения о делах человеческих. Если же истинно мнение таковых, то каково же может быть благочестие, какова - святость, какова может быть самая религия? Ибо все это в своей чистоте и непорочности должно воздаваться божественному промыслу, поскольку существует попечение и что-либо уделяется человеческому роду бессмертными богами”. Эпиктет говорит: “Благочестию в особенности свойственно иметь благие помышления о богах, об их существовании, о справедливом и правильном попечении их обо всех делах человеческих”. Элиан заявляет, что никто из варваров не уклонился в безбожие, что все люди утверждают, что божество существует и имеет попечение о нас130 (кн. II, гл. 31). Плутарх, в книге “Об общих понятиях” говорит, что существующее понятие о боге уничтожается, если отвергнуть провидение, “ибо ведь мыслить и понимать божество должно не только как бессмертное и блаженное, но и как человеколюбивое, как имеющее попечение о людях и споспешествующее им”. Лактанций указывает: “Не должно быть почитания божеству, если оно ничего не оказывает поклоняющемуся ему; оно не внушает никакого страха, если не гневается на отказывающего в поклонении”. И, наоборот, то же самое следует, если мы, преследуя нравственную цель, отрицаем бытие божие или попечение его о человеческих поступках.
3. Оттого-то как бы в силу некоей необходимости оба эти понятия сохранились у всех почти известных нам народов уже в течение столь многих веков131. В связи с этим юрист Помпоний веру в бога приписывал праву народов (L. velutl. de lust. et lure); а у Ксенофонта приведены слова Сократа о том, что “богопочитание есть закон”, который имеет силу для всех людей. Это и Цицерон утверждает как в первой книге трактата “О природе богов”, так и во второй книге “Об изобретении”. Дион Прусийский в речи двенадцатой называет это “убеждением, присущим всем людям вообще, необходимым и естественным для всех наделенных разумом, не менее варварам, чем грекам”. И немного далее - “убеждением весьма прочным и постоянным у всех людей, усвоенным ими и неизменным”. Ксенофонт в своем “Пиршестве” говорит, что как греки, так и варвары полагают таким образом, что богам ведомо и настоящее, и будущее.
4. Те люди, которые впервые стали отвергать эти понятия, обычно подвергаются преследованию в благоустроенных государствах, что, как нам известно, случилось с Диагором Милетским и с эпикурейцами, изгнанными из благонамеренных государств; равным образом, я полагаю, что их можно карать именем человеческого общества132, основы которого они нарушают без достаточного
Но нельзя нам наказать других, что доказывается доводами еврейского закона
XLVII. 1. Прочие понятия не столь очевидны, как, например, то, что нет богов кроме единого; что из всего, что мы видим, ни мир, ни небеса, ни солнце, ни воздух, не есть бог; что ни мир, ни его материя не существовали вечно, но созданы богом. В самом деле, понятие об этом, как мы видим, с течением времени у многих народов пришло в забвение и как бы утратилось - и тем легче, что законы здесь проявили меньше попечения, потому что и без таких понятий может сохраниться какая-либо религия.
2. Самый закон божий дан тому народу, который достаточно ясным и несомненным познанием этих вещей просветили пророки, отчасти же лицезрение самих чудес, частью же дошедшее до него свидетельство бесспорного авторитета; и хотя поклонение ложным богам и вызывало сильнейшую ненависть, тем не менее не все осужденные за это преступление наказывались смертью, но лишь те, чьи проступки имели место при особых обстоятельствах, как, например, зачинщики, вовлекшие в соблазн других людей (Второзаконие, XIII, 16), община, обратившаяся к поклонению ранее неведомым богам (Второзаконие, XII, 23), звездопоклонники, почитавшие светила и покинувшие закон, оттого отставшие от почитания истинного бога (Второзаконие, XVII, 2) (что у Павла выражено в словах “служение твари, а не творцу”)133. Это же преступление у потомков Исава тоже каралось некоторое время, как можно в этом убедиться из книги Иова (XXXI. 26, 27); сюда относятся также те, кто посвящает своих детей Молоху, то есть Сатурну (кн. Левит, XX, 2).
3. Но бог не сразу осудил на наказание хананеян и. соседние с ними народы, ранее впавшие в преступное суеверие, а лишь тогда, когда они увенчали это преступление многими злодеяниями (кн. Бытия, XV, 16). Так, и у других народов он извинял времена заблуждения и поклонения ложным божествам (Деяния ев ап., XVII, 38). Совершенно верно сказано у Филона (“Посольство к Каю”), что каждому своя религия кажется лучше всех, потому что о ней судят по соображениям не разума, но чувства. От этого мало отличается изречение Цицерона о том, что никому не убедительно ни одно философское учение, кроме того, которому он следует сам (“Акад.”, кн. IV). Он добавляет, что большинство усваивает убеждения прежде, чем в состоянии рассудить, какое из них наилучшее.
4. Заслуживают также извинения, а не наказания со стороны людей те, кто, не получив никакого закона от бога, поклоняется звездам, силам прочих естественных вещей, духам, как в изображениях, так в животных или в прочих предметах, или душам тех, кто прославился доблестью или благодеяниями по отношению к человеческому роду, или бесплотным духам, в особенности если подобного рода культы не являются выдумкой и оттого не удаляются от почитания всевышнего бога134, так что можно причислить скорее к нечестивым, нежели к уклоняющимся тех, которые установили божеские почести заведомо злым духам как таковым, олицетворениям пороков и людям, жизнь которых была исполнена преступлений.
5. В наибольшей мере повинны те, кто приносит в жертву богам кровь невинных людей. За прекращение у карфагенян этого обычая заслужили одобрения Дарий, царь персидский, и Гелон, тиран Сиракузский135 (Юстин, кн. XIX; Плутарх, “Изречения” и “Об отсрочке божественного возмездия”). Плутарх передает, что некоторые народы, приносившие богам человеческие жертвы, римляне намеревались покарать, но так как те оправдывались, ссылаясь на древность обычая, то не потерпели никакого зла; им только было воспрещено на будущее время совершать что-либо подобное (“Римские вопросы”, 12).