О проблемах языка и мышления
Шрифт:
(К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология. – Соч., IV, 414. 1933 г. // 3, 427.)
…вместе с разделением труда дано и противоречие между интересом отдельного индивида или отдельной семьи и общим интересом всех индивидов, находящихся в общении друг с другом; притом этот общий интерес существует не только в представлении, как «всеобщее», а прежде всего в действительности в качестве взаимной зависимости индивидов, между которыми разделен труд… Именно благодаря этому противоречию между частным и общим интересом последний, в виде государства, принимает самостоятельную форму, оторванную от действительных – отдельных и совместных – интересов и
(Там же, 23 – 24 // 3, 31 – 32.)
…Стоимость железа, холста, пшеницы и т.д. существует, хотя и невидимо, в самих вещах; она выражается в их равенстве с золотом, в их отношении к золоту, в отношении, которое, так сказать, лишь предчувствуется ими. Хранителю товаров приходится поэтому отдать в их распоряжение свой язык или навесить на них бумажные билетики, чтобы поведать внешнему миру их цены.
(К. Маркс. Капитал, I, 50. Изд. 8-е // 23, 105.)
Мы видим, что все то, что раньше сказал нам анализ товарной стоимости, рассказывает сам холст, раз он вступает в общение с другим товаром, с сюртуком. Он только выражает свои мысли на единственно доступном ему языке, на товарном языке. Чтобы высказать, что труд как абстрактное качество человеческого труда образует его собственную стоимость, он говорит, что сюртук, поскольку он равен ему и, следовательно, есть стоимость, состоит из того же самого труда, как он, холст. Чтобы высказать, что возвышенная субстанция его стоимости отлична от его жесткого тела, он говорит, что стоимость имеет вид сюртука, и что сам он, как воплощение стоимости, похож поэтому, как две капли воды, на сюртук. Заметим мимоходом, что товарный язык, кроме еврейского, имеет немало других более или менее выработанных наречий. Немецкое «Werthsein» выражает, например, менее отчетливо, чем романский глагол valere, valer, valoire тот факт, что приравнение товаров В к товару А есть выражение собственной стоимости товара A. Paris vaut bien une messe. [Париж, конечно, стоит мессы].
(Там же, 15 // 23, 61 – 62.)
Как деньги развиваются в мировые деньги, так товаровладелец развивается в космополита. Космополитическое отношение людей между собой является первоначально только отношением их как товаровладельцев. Для товара самого по себе и для себя не существует ни религиозных, ни политических, ни национальных границ, ни границ языка. Его всеобщий язык – цена, а его общая сущность – деньги. Но вместе с развитием мировых денег в противоположность национальной монете развивается космополитизм товаровладельца как вера в практический разум, в противоположность наследственным, религиозным, национальным и другим предрассудкам, препятствующим обмену веществ среди человечества. Если то же самое золото, высадившись в Англии в форме американских eagles, становится совереном, а через три дня в Париже делается наполеондором, а через несколько недель, очутившись в Венеции, превращается в дукат и при этом сохраняет однако постоянно одну и ту же стоимость, то товаровладельцу становится ясным, что национальность – is but the guinea’s stamp (только печать гинеи) . Высшая идея, в которую для него превращается весь мир, это идея рынка, мирового рынка.
(К. Маркс. К критике политической экономии, 170. 1932 г. // 13, 164.)
Таким образом, денежная система в штирнеровском Союзе есть попросту существующая ныне денежная система, выраженная только на прикрашивающем и идиллически-мечтательном языке немецкого мелкого буржуа.
(К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология. – Соч., IV, 384. 1933 г. // 3, 397.)
Мы делаем свою историю сами, но, во-первых, мы делаем ее при весьма определенных предпосылках и условиях. Среди них экономические являются в конечном свете решающими. Но и политические условия и т.д., даже традиции, живущие в головах людей, играют известную роль, хотя и не решающую. Прусское государство возникло и развилось благодаря историческим и, в конечном счете, экономическим причинам. Но едва ли можно, не сделавшись педантом, утверждать, что среди множества мелких государств Северной Германии именно Бранденбург был предназначен для роли великой державы, в которой воплотились экономические различия, различия в языке, а со времени реформации и религиозные различия между севером и югом, причем это было предопределено именно только экономической необходимостью, а другие моменты не оказывали также влияния (главным образом то обстоятельство, что Бранденбург, благодаря обладанию Пруссией, был втянут в польские дела и через это в международные политические отношения, которые явились решающими также и при образовании могущества Австрийского дома). Едва ли удастся кому-нибудь, не сделавшись смешным, объяснить экономически существование каждого маленького немецкого государства в прошлом и в настоящее время или объяснить экономически происхождение верхне-немецких изменений гласных, которое разделяет Германию (в отношении диалекта) на две половины, что усиливается еще географически цепью гор от Судетов до Таунуса.
(Ф. Энгельс. Письмо И. Блоху 21/IX 1890 г. – К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма, 375 – 376. 1932 г. // 37, 395.)
62. Язык богаче в неразвитом, первобытном состоянии народов, – язык беднеет с цивилизацией и образованием грамматики.
(В.И. Ленин. – Ленинск. сборн., XI, 155. Выписка из Гегеля с знаком вопроса на полях рукописи // 29, 283.)
4. Развитие языка
Поляризация. Еще Я. Гримм был твердо убежден в том, что всякое немецкое наречие должно быть либо верхне-немецким, либо нижне-немецким. При этом он совершенно не нашел места для франкского наречия. Так как письменный франкский язык позднейшей Каролингской эпохи был верхне-немецким (верхне-немецкий перебой согласных затронул франкский юго-восток), то франкский язык, по его взглядам, в одних местах растворился в древне-верхне-немецком, а в других – во французском. При этом оставалось совершенно непонятным, откуда же попал нидерландский язык в старо-салические области. Лишь после смерти Гримма был снова открыт франкский язык: салический язык в своем обновленном виде в качестве нидерландского, рипуарский язык, – в среднем и верхне-рейнских наречиях, которые отчасти сместились в различной степени в сторону верхне-немецкого, а отчасти остались нижне-немецкими, так что франкский язык представляет собой наречие, которое является как верхне-немецким, так и нижне-немецким.
29
Об отражении особенностей классового общества в развитии языка см. отд. I, гл. 5.
(Ф. Энгельс. Диалектика природы. – К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., XIV, 445 – 446. 1931 г. // 20, 532.)
Меня очень заинтересовало, что из проводимых им [Тьерри в его сочинении «История образования и развития третьего сословия», 1853 г.] документов видно, что слово catalla, capitalia (капитал) входит в употребление вместе с появлением городских коммун.
(К. Маркс. Письмо Ф. Энгельсу 27/VII 1854 г. – К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма, 83. 1932 г. // 28, 322.)
…Кроме римского права, знакомого теперь даже в Англии каждому юристу, – его юридические знания ограничиваются исключительно прусским земским правом, этим кодексом просвещенного патриархального деспотизма, который написан на таком немецком языке, точно по нему учился господин Дюринг немецкому языку, и который со своими моральными изречениями, своей юридической неопределенностью и бессодержательностью, своими варварскими мерами наказания – вроде палочных ударов – относится целиком еще к дореволюционной эпохе.