О, Путник!
Шрифт:
— Великолепная фраза! Но к чему Вы это, Сир?
— Да ни к чему, а возможно, — и ко всему! Обдумайте сказанное мною и поймёте. Я считаю, что, возможно, данная мысль — путь к достижению покоя, и ключ к пониманию гармонии в человеческой жизни. Одна из формул постижения смысла бытия. В анналах данную фразу поместите на самом видном месте! Постарайтесь догадаться, чья подпись под ней должна стоять. Пусть народ её обдумывает и ею восхищается! Кому надо, тот в смысле этой фразы разберётся. Цитатник, на то он и Цитатник, чтобы очень долго изучать, постигать и интерпретировать заложенную в нём мудрость. Собственно, изложенная мною мысль и не нуждается в особом обдумывании. Она предельно ясна и проста.
— Сир, но это уже две её ипостаси! — усмехнулась ГРАФИНЯ.
— Ну, две, так две…
— Ваше Величество, мне не терпится узнать ещё несколько основополагающих формул постижения смысла бытия. Сколько же их всего? — с неискренним любопытством и искренней иронией произнесла ГРАФИНЯ.
— Столько, сколько надо, — усмехнулся я. — На сегодня хватит одной. Мудрость подобна красивым женщинам, которых, как известно, никогда не бывает много. Но общение с ними следует ограничивать в разумных пределах, конечно. Всё в меру… Только так. Иначе чувства и ощущения нивелируются, теряют свою свежесть и первоначальный смысл.
— Браво, Ваше Величество! Браво! — якобы восторженно и восхищённо захлопала в ладошки ГРАФИНЯ.
— Не перебарщивайте, дорогая вы моя! Ладно, пора спать, спокойной ночи, — криво усмехнулся я. — Завтра сбор в восемь утра, на этом же месте. Хватит бессмысленно ходить по кругу и точить лясы! В поход отправляемся к обеду, вернее, после него. Как же я устал…
Все молча двинулись к выходу из палатки.
— Ваше Величество, прошу меня извинить, но Вы обещали ещё одну мысль для Цитатника, — свою, — вежливо, но решительно сказал ПОЭТ.
— Всё-то вы помните, — вздохнул я, усмехнувшись. — Ну, извольте. Мысль эта действительно моя. Она родилась у меня сравнительно недавно, во время долгого путешествия в карете и меланхоличного созерцания одной обворожительной юной особы, которая ехала вместе со мною.
— Я догадываюсь, о ком, Вы, Сир… — улыбнулся ПОЭТ.
— Так вот… «Женщину нельзя заставить любить, её можно только заставить терпеть». Я прав, ГРАФИНЯ? Или нет? И, ради Бога, не спрашивайте меня, к чему и зачем я это произнёс. Ни к чему! Как всегда, просто так пришло в голову, и всё! Цитатник не терпит пустоты!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Утро следующего дня было пасмурным, тихим и довольно прохладным. Море, подёрнутое сероватой дымкой, почти сливалось с таким же небом. Они вместе сурово являли миру свою пока скрытую от него загадочную и завуалированную бездонность и, переплетясь между собою, меланхолично думали о чём-то своём, наверное, — о вечном и бесконечном.
— Море и небо, привет вам от Бессмертного ПУТНИКА! Мы с вами одной крови, вы и я! — громко произнёс я в пустоту.
Собственно, всё во Вселенной имеет своё начало и свой конец, в том числе, и море, и небо. Рождаются и исчезают миры, а что такое, например, море? Всего лишь маленькая капля воды на ладони Бога. Или, если кому-то будет угодно по-другому, — микроскопическая частица в структуре грандиозного мироздания, не более того. Дунь на неё, на каплю, и испарится и исчезнет она раз и навсегда. То же можно сказать и о небе. Маленький глоток воздуха в бездонных лёгких Творца, не более того. Слегка вдохнул он его, задержал дыхание, выдохнул и развеялся и исчез воздух в пустоте Космоса …
Обо всём этом я думал, проснувшись очень рано и задумчиво смотря в окно. В моей спальной палатке и за её плотными матерчатыми стенами было довольно прохладно. Я выпил рюмку Звизгуна, зажевал её холодным мясом и вышел наружу. Стоявшие у входа Гвардейцы отсалютовали мне мечами, я кивнул им и покровительственно улыбнулся, а потом пошёл к морю.
Погода стала меняться, небо постепенно наполнялось синевой. Некоторое время я в одиночестве и в задумчивости сидел на пустынном пляже. Немного позже проснулись все остальные мои соратники, о чём свидетельствовало оживлённое движение и на яхте, и на галере. После лёгкого завтрака члены Военного Совета снова собрались в большой палатке, разбитой недалеко от моря под сенью огромных и густых сосен. Они так остро и волнующе-сладко пахли, что у меня вдруг закружилась голова.
— И так, господа, продолжим! На этот раз — коротко и на полном серьёзе. Время для шуток, острот, анекдотов, парадоксов, воспоминаний и другого подобного, увы, прошло. Ради Бога, больше ни слова о Горных Жеребцах и о «Трактате о Душе». Того, кто поднимет эти темы, казню прямо на месте! ШЕВАЛЬЕ, что там с нашими лазутчиками и шпионами?
— Сир, вернулся ещё один агент, я принял у него донесение.
— Хорошо… ГРАФИНЯ, закончим, наконец, тему вашей Провинции!
— Да, Сир, конечно, — поспешно ответила девушка. — Так вот… Графство выдержало посланные ему испытания и осталось непокорённым. Наши противники встретили достойный отпор. Три Барона, к счастью, остались в живых. Они с войсками засели в своих горных замках и плевали с высоты их стен на неприятеля. Если бы Вы, Сир, видели эти замки и наши горы, то сразу бы всё поняли!
— Увижу ещё, увижу, — пробурчал я. — А что народ? Мой народ…
— А что народ, Сир! Наши горцы и не такое ещё видели и переносили. Люди с равнин к ним быстро присоединились, обосновались в горах. Помыкались, помыкались злобные соседи, побряцали оружием, сожгли десяток деревень, пограбили по мелочам, посидели под замками, даже не решаясь на их серьёзный штурм, да этим всё и закончилось. Сунулись, было, дальше в горы, где укрывались люди со скотом и припасами, но нарвались на засады, отведали на славу наших знаменитых стрел, решили больше не рисковать. А тут и Королевский Комиссар, наконец, дотащился до наших краёв. Начал судебное разбирательство, провёл несколько заседаний. Когда ему стало ясно, кто прав, а кто виноват, то объявил перерыв для вынесения Заключения, но оно не было оглашено, так как поступили известия о событиях в Столице. После этого уже никого не интересовала и не волновала наша локальная провинциальная война. Другие времена, другие заботы, знаете ли…. Вот так всё и закончилось. Разъехались наши соседи по своим Провинциям, затаились, стали ждать известий, новостей и перемен.
— А что было дальше? Какие действия предпринял РЕГЕНТ? Какова в данный момент обстановка на Острове, согласно последним сведениям? — с нетерпением спросил я.
— Сир, к той информации, которой мы владели перед отплытием со Второго Острова, могу добавить следующее, — мягко, но решительно вмешался в разговор ШЕВАЛЬЕ. — РЕГЕНТ после прихода к власти всё-таки объединил Север и Юг, собрал довольно большое войско. Четверть его составляют пираты. Задействовано значительное количество кораблей, наверное, почти все, имеющиеся в их распоряжении. Одну часть войска РЕГЕНТ возглавил сам и двинулся на северо-восток, очевидно, с целью нападения с той стороны на Второй Остров. А скорее всего, он осведомлён каким-то образом о наших планах и готовит тёплую встречу ГРАФУ на своей территории. Другая, более значительная часть вооруженных сил была, как мы знаем, направлена в южные провинции Второго Острова.