О, Путник!
Шрифт:
После этого я дал им высочайшие разъяснения по поводу приготовления Империума и Мундир Фиш, а также осторожно и, как бы невзначай, поинтересовался, а какое спиртное находится на борту. Алкоголя было много и всякого! Выбирая напитки, я конечно же сразу остановился на выдержанном красном сухом вине для ГРАФИНИ, а потом вдруг обнаружил бочонок Можжевеловой Настойки Винокурен Первой Горы! У меня аж сердце замерло! Да что же это за гора такая, пора бы её увидеть, наконец! Ах, БАРОН, БАРОН, где ты сейчас находишься, мой преданный боевой товарищ!?
Вечер удался на славу, моя лебёдушка находилась в центре
Вся сила в букете, в соотношении тщательно и умно подобранных ингредиентов, в триединстве вкуса, цвета и запаха. Да, настойка была очень даже не плоха, но, конечно же, не шла ни в какое сравнение со Звизгуном. В ней присутствовал всего лишь один компонент, пусть несколько смягчающий вкус, но, увы, — всего один! А Звизгун, как известно, представляет собой довольно сложный, многокомпонентный продукт, который в связи с этим таит в себе некую мистическую загадочность, разгадать которую практически не возможно. Как не правы, подчас, те, кто утверждает, что суть заключается в простоте. Ох, как они не правы…
— Сир, Вы, кажется, загрустили? — ГРАФИНЯ прервала приятное, меланхоличное и безмятежное течение моих мыслей. — О чём изволите думать?
— О любви, милая! Конечно же, только о ней, — о нашей вечной и бесконечной любви, — радостно и томно ответил я.
— А что о ней думать, Сир? Надо просто любить, — вот и всё! Вы же сами давеча об этом говорили! — засмеялась девушка.
— Вы, как всегда, правы, — хмыкнул я. — Устами женщины, как и младенца, частенько глаголет истина.
— Так я права всегда или, всё-таки, — частенько, Сир? — ГРАФИНЯ слегка оттопырила свою розовую губку, обнажив ровные белоснежные зубки.
— Вы правы всегда, моя радость! Почти… Вот смотрю я на вас, сударыня, и думаю: «Каким образом, на основании чего и зачем на свет появилась такая необыкновенная красота!? Если она вдруг появилась, — значит это кому-то нужно?!».
— Вам нужно, Сир, — Вам и только Вам, Ваше Величество! А, вообще, не заговаривайте мне зубы! — фыркнула девушка. — Вы, как всегда, крайне неопределённо ответили на мой вопрос! Фи!
— На то я и Император, чтобы позволять себе не отвечать на некоторые вопросы, или отвечать на них неконкретно и неопределённо, — я улыбнулся и посмотрел на ПОЭТА. — Сударь, как продвигается наша Поэма?
— Сир, извините, но она скорее Ваша, а не моя, — поморщился ПОЭТ. — Трудно писать на заказ, знаете ли. Мы об этом уже говорили, простите меня за резкость тона. А вот Летопись продвигается как по маслу, чего не могу сказать о Поэме.
— Ну, — это вы зря! Такие события вокруг кипят, такие приключения мы испытали! То ли ещё будет! — возмутился я. — Пишите как не на заказ. А, собственно, по поводу чего копья-то ломаем? Всё, с сегодняшнего дня освобождаю вас от работы над Поэмой! Забыли о ней. Хрен с ней! Творите, что хотите. Главное, чтобы было талантливо, ничего больше не нужно. Если нет поэтического вдохновения, то, действительно, пишите пока Летопись, пополняйте Цитатник. Ради Бога! Нет, так, так нет… На нет и суда нет… — я обиженно насупился, опрокинул в себя рюмку настойки, подцепил на изящную серебряную вилку кусок сочного, печёного, ароматного мяса, с наслаждением стал его жевать.
— Ваше Величество, Вы меня не так поняли! Ради Бога, не огорчайтесь и не переживайте! — забеспокоился и засуетился ПОЭТ. — Бог с ним, с вдохновением! Это знаете ли, такая капризная, непостоянная и вздорная дама! То придёт, то уйдёт… Что же, всё время бегать за ней, унижаться? Вдохновение, да простит меня ГРАФИНЯ, даже не дама, а самая обыкновенная шлюха. Только делает вид, что хочет переспать со всеми, а на самом-то деле выбирает кого-то одного и ему себя тайно посвящает. И как понять, — пришла ли она сейчас к тебе искренне, по настоящему, или только делает соответствующий вид?
— Как хорошо сказано! — оживился я. — Как, однако, точно подмечено! Абсолютно с вами согласен!
Я подал знак наполнить бокалы и рюмки, громко произнёс тост:
— Выпьем за то, что бы вдохновение никогда не покидало нас, а является ли оно дамой или шлюхой, — это абсолютно неважно! И та, и другая — женщины, которые могут любить. За любовь! Какая любовь без вдохновения, какое вдохновение без любви!
Все с воодушевлением выпили. Между тем ПОЭТ, разговаривая сам с собою, нервно продолжил:
— Подумаешь, вдохновение! Придёт, куда она от меня денется, влюблённая шлюха! Грядёт великая Поэма! Сир, в ближайшее время, если мы будем, конечно, живы, ждите массовых самоубийств среди моих собратьев по поэтическому цеху! После опубликования Поэмы, конечно…
— Боже, что вы несёте!? — застонала ГРАФИНЯ.
— Ну, так это же совсем другое дело! Дружище, мне нравится ваш задор и настрой! — весело произнёс я. — Дерзайте, сударь, творите, не обращайте внимания на ГРАФИНЮ, её скепсис нам не указ! — я слегка хлопнул ПОЭТА по плечу. — Дворянство, я думаю, уже не за горами! Хорошая премия вам обеспечена!
— Сир! — побледнел и затрепетал ПОЭТ.
— Всё, я на это больше смотреть не могу! — заявила ГРАФИНЯ. — Ухожу, к чёртовой матери!
— Сядьте, любезная! — рыкнул я. — Здесь, как, впрочем, и везде, я определяю, кому уходить, а кому оставаться! И не ведите себя, как уличная торговка! Оставьте чёртову мать в покое раз и навсегда! Выбирайте выражения, Ваше Сиятельство! Понятно!?
— Да, Сир, простите, — пролепетала заметно побледневшая девушка.
— То-то, то-то! — мгновенно успокоился я и поднял рюмку. — За любовь, тысячу раз за любовь!
Все с готовностью последовали моему примеру. За столом после этого воцарилась несколько напряжённая тишина. После непродолжительного молчания я попытался разрядить обстановку.
— А в заключение нашего милого вечера, — весело и благодушно произнёс я, обращаясь к ПОЭТУ, — прочтите что-нибудь этакое такое, душе угодное и зубодробительное, нутро переворачивающее. Слабо?
— Ваше Величество, позвольте, я прочитаю одно стихотворение, скажем так, неизвестного автора, которое мне очень нравится? Это стихотворение я давеча совершенно случайно обнаружила в бумагах ПОЭТА, — тихо спросила ГРАФИНЯ.