О, Путник!
Шрифт:
— Неплохая, однако, акустика, — сказал я громко и весело. — И так, господа… В настоящий момент я направляюсь к Первому Острову с целью э, э, э… утверждения там моей законной власти. Возможно, кому-то из вас известно, что на этом Острове нашлись предатели, которые вступили в сговор с пиратами и подняли мятеж. Заявляю вам, что он будет решительно пресечён мною в корне и самым жестоким образом подавлен в самое ближайшее время. В этот важный исторический момент все честные, законопослушные и умные люди должны твёрдо определиться, с кем они!? Со своим Императором или против него!? — я сделал театральную паузу, вздохнул, опустился на скамью рядом с каким-то жилистым, тощим,
Это у него не получилось, так как сидящий рядом с ним волосатый детина, восхищённо созерцающий меня, не сдвинулся ни на йоту.
— Чей будешь!? — бодро и покровительственно хлопнул я его по плечу.
Молодец с трудом, но удержался на своём месте.
— Второй Шевалье, вассал Первого Горного Барона и Графини Первой Провинции Первого Острова, Сир! — рявкнул он.
— Что!? — я поперхнулся, закашлялся, выпучил глаза и зашёлся в истерическом смехе.
Мне с расстояния вторил ШЕВАЛЬЕ. Его неожиданный собрат сначала вроде бы напрягся, набычился, потом расслабился и заржал, сотрясая скамью. Нам вторили все гребцы. Они смеялись, разбрызгивая слёзы и слюни, звеня цепями и топоча ногами, что-то крича, визжа, хрипя и скуля! Общая истерика охватила почти две сотни человек. Зрелище было, очевидно, воистину фантасмагорическим, достойным кисти или пера безумного гения. Собственно, почему безумного? Разве бывают на свете не безумные гении!? Конечно же, — нет, и ещё раз нет! Все гении безумны в той или иной степени, но, объективности ради следует сказать, что среди безумцев очень мало гениев…
Истерика хороша тем, что длится, как правило, недолго. Я её не прерывал, понимая, что она идёт всем присутствующим только на пользу. Пар из перегретого котла следует периодически выпускать наружу, иначе этот самый котёл может взорваться! Старая, как мир, истина…
Скоро вокруг меня снова наступило полное молчание. Лёгкий сквозняк, рождённый сверху, и проникающий через распахнутый люк, потихоньку уносил в море неприятные запахи и тяжёлые мысли. Он мягко касался вёсел и нежно ласкал их полированную поверхность, которая впитала и сконцентрировала в себе до этого столько крайне негативной энергии, что при её мгновенном освобождении, очевидно, вполне мог случиться ядерный взрыв.
Ядерный взрыв, ядерный взрыв… Термоядерный взрыв… Что это такое!? Я напрягся изо всех сил. Атом, уран, деление ядра, цепная реакция, водород, дейтерий, тритий… Боже мой, — я вспомнил! Я знаю, что такое атомная и водородные бомбы! Ура, ПУТНИК! Вперёд, Император! Я, радостный и окрылённый очередным важным открытием, громко крикнул:
— Ну, что, господа, поживём ещё на этом свете!?
— Поживём, Ваше Величество!!! — нестройно ответили мне гребцы.
Надежда и вера в будущее овладела людьми, которые ещё час назад не рассчитывали ни на что хорошее и готовились к самому худшему. Ну что же, тем и интересна эта жизнь, что периодически дарит нам сладкие и сокровенные мгновения познания двух её ветреных и капризных дочерей, имена которых — НЕОЖИДАННОСТЬ и НЕПРЕДСКАЗУЕМОСТЬ.
— Сир, Вы здесь!? Что случилось, что за шум!? — раздался сверху взволнованный и милый моему сердцу голосок.
— Кто пустил, кто позволил!? — рявкнул я зло и возмущённо.
— Милый, не нервничай! Я сама себе позволила!
— Ваше Величество, неужели это ГРАФИНЯ? — вдруг потрясённо прошептал дрожащим голосом ВТОРОЙ ШЕВАЛЬЕ, багровея и судорожно пытаясь огромной корявой пятернёй хоть как-то привести в порядок свои вонючие, замусоленные и засаленные волосы. — Боже мой, ангел спустился с небес в это проклятое место! Он здесь, среди нас! О, чудо, чудо! Случилось великое чудо!
— Чудо, чудо! Ангел явился! — прокатилось по рядам.
Я слегка удивлённо, но довольно, усмехнулся. ГРАФИНЯ, как и БАРОН, везде пользуется огромной популярностью, однако! И на Первом, и на Втором Островах… Нашёлся её поклонник даже на какой-то затрапезной и вонючей пиратской галере! Император, значит, не спустился с небес, а ГРАФИНЯ, да ещё и в виде ангела, — спустилась! Ну и ладно, ангел, так ангел… Мне от этого одна только польза.
— Сударыня, скоро я присоединюсь к вам. Возвращайтесь на яхту! — крикнул я в сторону люка.
— Хорошо, Сир, как Вам будет угодно!
— Ну, что, господа! Не желаете ли послужить мне верой и правдой? — бодро спросил я гребцов, вставая. — Награжу, оценю, в беде не оставлю, всем воздам по заслугам. Ну, кто со мною!?
— Да здравствует Император! — рявкнул ВТОРОЙ ШЕВАЛЬЕ, вскочив и лязгая цепями.
— Да здравствует Император!!! — вторили ему десятки глоток под звон цепей.
Когда крики стихли, я властно и уверенно произнёс:
— И так, с сего момента вы все являетесь Особым Отрядом моей Личной Гвардии. Вы, — ВТОРОЙ ШЕВАЛЬЕ, назначаетесь его Командиром! Всех расковать, всем тщательно помыться и побриться, пожрать, палубу очистить от дерьма, подобрать более-менее приличную одежду, всё оружие собрать и рассортировать, корабль привести в порядок, придать ему достойный вид, подготовить к дальнейшему плаванию и к предстоящим великим сражениям! Присяга через три часа, вперёд, время пошло! Да, ШЕВАЛЬЕ, выделите, пожалуйста, славным Гвардейцам бочонок Звизгуна!
— Стоит ли, Сир? Прошу Вас, не горячитесь! Он у нас, увы, один, оставшийся в живых, и, следовательно, — последний, — поморщился юноша. — Предлагаю другой вариант… В трюме галеры, наверняка, найдётся какая-нибудь выпивка, даю голову на отсечение! Вот из этих запасов мы и выделим Гвардейцам пару бочек чего-нибудь достойного сего момента.
— Ну что же, вы, пожалуй, правы… А вообще, запомните, юноша! Умеренная расслабленность при потреблении спиртного рождает эйфорию преданности и верности. Чрезмерная расслабленность влечёт за собой эйфорию самонадеянности и гордыни. Так что пока хватит только одного бочонка со спиртным. Проконтролируйте этот момент! Нам необходимо ещё успешно доплыть до Первого Острова, не забывайте! Боеспособность и бдительность должны быть на высоте! Кстати, поддерживать их поручено вам! Надеюсь, вы это помните?
— Не беспокойтесь, Сир, я всё хорошо помню, не подведу!
— А вообще, знаете, внутри меня живёт уверенное и странное предчувствие того, что наши морские приключения, наконец, закончились, и очень скоро мы с вами окажемся во владениях ГРАФИНИ и нашего славного БАРОНА, окунёмся в воды Тёмного Озера, отведаем вдоволь Можжевеловой Настойки Винокурен Первой Горы. Да, и ещё попробуем прокатиться на Горных Жеребцах. Жажду увидеть этих бестий! Меня почему-то очень серьёзно волнует данная тема. Ах, как же там поживает без меня мой верный БУЦЕФАЛ!?
ШЕВАЛЬЕ почему-то усмехнулся, с иронией взглянул на меня.
— Я сказал что-то смешное? Почему все так странно воспринимают мои мысли по поводу Горных Жеребцов? Я начинаю по настоящему тревожиться и беспокоиться, — подозрительно пробурчал я. — А вдруг не смогу оседлать одного из этих чудовищ, опозорюсь перед ГРАФИНЕЙ и моими подданными!?
— Извините, Сир, просто я подумал о своём, — по-прежнему, еле удерживаясь от смеха, произнёс ШЕВАЛЬЕ.
— Да что же с вами такое! Не вижу ничего смешного!