О, Путник!
Шрифт:
— ПОЭТ, — усмехнулась ГРАФИНЯ, торопливо вставая с кровати.
— ШЕВАЛЬЕ, — наобум сказал я. — Спорим на всех твоих Горных Жеребцов!?
— А что ты ставишь на кон?
— У меня есть славный меч по имени ЭКСКАЛИБУР!
— Фи, этого мало…
— А ещё я владею ПОСОХОМ и ЗВЕРЕМ!
— Ради Бога, только не ЗВЕРЬ! Ну, о твоей палке я даже говорить не желаю! — девушка закончила одеваться, кокетливо покрутилась передо мною.
Выглядела она неплохо. Нет, совсем не то слово! Выглядела моя лебёдушка великолепно, очаровательно, потрясающе! Она была одета в белоснежные, просторные матросские штаны и такую же рубашку из плотного материала. На ногах —
Стук повторился.
— Войдите! — я с трудом оторвался от созерцания двух хорошо заметных выпуклостей на ткани костюма в районе груди девушки.
Соски были возбуждённы, длинны и упруги. Они явно свидетельствовали о том, что женщина ещё не полностью удовлетворена. Я застонал от отчаяния.
Дверь открылась, и перед нами предстал… ШЕВАЛЬЕ. Я весело рассмеялся, девушка с досадой поморщилась:
— Да что же это такое! Явно сегодня не мой день!
— Что вы здесь делаете? — удивлённо спросил я, подходя к юноше. — Вы же вроде бы должны находиться на Флагманской галере?
— Как только мне доложили о случившемся, я сразу же направился на лодке к Вам, Сир! — чеканно произнёс ШЕВАЛЬЕ. — Я очень сильно беспокоился за Вас и за ГРАФИНЮ. Ну, и о ПОЭТЕ, конечно, не забывал.
— Так за кого вы всё-таки больше беспокоились? — насмешливо произнёс я. — Признайтесь, наверное, всё же за ГРАФИНЮ?
— Сир, избавьте нас от этих Ваших сомнительных и неуместных вопросов и шуток! — девушка возмущённо тряхнула волосами, щёчки её порозовели, лобик гневно наморщился.
— А чего это вы так занервничали, сударыня? — подозрительно спросил я. — С какой это стати у вас так заблестели глазки!?
— Вы несносны, Сир! — девушка возмущённо фыркнула и быстро выскочила из каюты.
— Садитесь, — я указал ШЕВАЛЬЕ на кресло, стоявшее в углу около небольшого стола. — Что думаете о произошедшем?
— О чём, Сир? О том, как Вы справились с Головощупом? Великолепная победа! Вообще-то, согласно общему мнению, одолеть его невозможно! — восхищённо произнёс юноша. — Это существо — чудище из чудищ! Их за всю историю существования Островов встречали всего три-четыре раза, и эти встречи оканчивались весьма печально для мореплавателей. Если честно говорить, то до сего дня я был уверен, что данное создание — всего лишь миф, легенда, ну, что-то наподобие драконов.
— Вы располагаете знаниями о драконах? — удивился я.
— Ну, конечно. Но, по моему мнению, драконов не существовало и не существует. Острова изучены вдоль и поперёк.
— Как знать, как знать… — задумчиво произнёс я. — А моря и океаны?
— Что Вы имеете в виду, Сир?
— Неужели не понятно!? Достаточно ли изучена водная стихия? Дракон может быть и морским. Затаился он где-то в мрачных глубинах и ждёт момента своего появления в этом мире!
— Возможно, Сир, возможно… — в свою очередь задумался ШЕВАЛЬЕ.
— Снова же, вспомним Тёмное Озеро. Если не удалось измерить его глубину, то какие тайны могут быть в данном водоёме сокрыты, а?
— Вы, как всегда, правы, Государь.
— Полноте! Вот этого я не люблю! — нервно произнёс я, подходя к окну и любуясь морем, увязшем в штиле. — Я не могу быть всегда правым. Это противоречит законам природы и общества. Абсолютно правыми могут быть только мертвецы. Вот они лежат перед нами — мёртвые, недвижимые, разлагающиеся и всем своим внешним видом и внутренним состоянием показывают: мы мертвы, мы тлен, мы всего-навсего гниющая оболочка того, что когда-то было человеком. Вот именно в них, в мертвецах, и заключается та самая сокровенная, абсолютная и сакральная истина!
— Боже мой! Сир!
— Да, я вроде бы — Сир. Но при чём тут Боже!?
Мы некоторое время помолчали. Я, словно загипнотизированный, не отрывал глаз от воды.
— Штиль. Плохо… Ветра нет, придётся идти на вёслах, — меланхолично произнёс я, разглядывая море.
— Да, Вы правы. Без ветра плохо, Государь, — также меланхолично вторил мне ШЕВАЛЬЕ.
Мы снова помолчали.
— Налейте по пятьдесят.
— Это как, Сир?
— Налейте по полной рюмке!
— Понятно, Ваше Величество.
Мне вдруг стало грустно. «Душа болит, и сердце ноет…», — неожиданно всплыли в памяти строчки какой-то полузабытой песни. К чему бы это? Кто её пел? Где и когда?
— Как вы думаете, сударь, существует ли душа? — задал я вечный, банальный и неразрешимый вопрос.
В последнее время он меня почему-то очень сильно мучил, тревожил, не давал покоя. Не понятно, почему и в связи с чем.
— А как же без души, Сир? — удивился юноша. — Без неё теряется весь смысл!
— Вы правы, — вздохнул я. — А может быть, и нет… Что, если мир до мозга костей материален? И нет никакой души? И мы всего лишь сами себя тешим упоительной мыслью о наличии какой-то мифической, метафизической, фантастической, а на самом деле, не существующей субстанции под названием душа? Этакая, знаете ли, загадочная, то ли энергетическая, то ли не энергетическая, а какая-то иная сущность, сублимированная, слегка припорошенная недоступными для нашего понимания специями и благовониями материального и нематериального порядка, а, возможно, чего-то третьего. А!?
Я выпил ещё одну рюмки Можжевеловки, заметался по каюте.
— А на самом деле есть только конкретные, естественные, давно понятые и изученные, вполне чёткие материальные процессы. Нейроны, синоптические связи между ними, течение электрического тока по нервным волокнам. Митохондрии переработали жиры, белки и углеводы, преобразовали их в энергию. Кажется, называется это восстановительно-окислительными реакциями. Или, по-другому, электрохимическим процессом. Пошла энергия по сигналу из мозга по нервам. Дан один сигнал — дёрнулась нога, дан другой — человек улыбнулся, дан третий — выработался необходимый гормон и, извините, встал член. Помер человек, — и вся эта суета прекратилась. Вот, собственно, и всё. Прибыли к конечной станции назначения…
Мой собеседник молча и удивлённо смотрел на меня.
— Я многое не понял, Сир, но, по моему мнению, душа всё-таки существует, — возбуждённо произнёс он. — Ясно, что телу необходимо питание, иначе, зачем мы едим и пьём и испытываем чувство голода и жажды? Понятно, что голова наша и способности ума нашего напрямую зависят от пищи. Но существует же какая-то неведомая нам, созданная Богом, как Вы сказали, субстанция, то есть бессмертная душа, которая живёт до определённого, отмеренного нам на небесах срока и покидает тело, чтобы жить дальше! Повторяю, если души нет, то в чём тогда смысл нашего бытия!? Ведь живём мы, лелея только одну главную мечту! Мечту о бессмертии и продолжении нашего существования в другом мире!