О, Путник!
Шрифт:
— Сир, как Вы себя чувствуете!? — услышал я чей-то басовитый голос, донёсшийся с нижней палубы, затем я увидел голову в капитанской повязке и опущенный в воду трап.
— Никогда не чувствовал себя лучше, чем сейчас! — весело ответил я, подплывая к нему.
Трап был жёстким и прочным. Снизу он надёжно покоился на небольшом плоту. Отлично, для ЗВЕРЯ сгодится. Мы, не торопясь, поднялись на корабль. Палуба при приближении Пса мгновенно опустела. Остались только Капитан, да рулевой матрос. Они мужественно и неподвижно стояли
— Первый раз вижу АНТРА так близко, Сир! — раздался восхищённый голос капитана. — Какая мощь, какая красота, какая стать, какая сила!
— Да, уж! — весело ответил я. — Что правда, то правда… Силы или мощи нам не занимать! Вон как лихо расправились с эти долбанным морским уродом! И откуда он только взялся!? Кто это такой? Что это было!?
— Поздравляю с блестящей победой, Государь! Я много слышал разных историй о Головощупах, не верил им, честно говоря. А тут, вот он, во всей своей восхитительной зловещей силе, притягивающей и одновременно отталкивающей уродливой красоте!
— Однако, как хорошо и образно сказано! Я вижу, вы большой ценитель прекрасного, — сказал я, удивлённо разглядывая Капитана. — Вы случайно не учились на филологическом факультете Университета Второго Острова? Не пробовали писать стихи или прозу?
— Пробовал, Сир, но не учился, — вздохнул Капитан, покраснел и потупил свой взор ниц. — А вообще, я на досуге занимаюсь творчеством…Так, для себя, с целью расслабления.
— И что же вы творите?
— Пишу морские пейзажи, Сир.
— Чёрт возьми! — воскликнул я. — Очевидно все мои славные флотоводцы — сплошь поэты, писатели и художники! Я не удивлюсь, если объявятся ещё и скульпторы и композиторы, а возможно, и архитекторы! Какая, однако, славная компания! В такой ситуации у меня возникает законное подозрение по поводу вашего умения воевать!
— Умеем мы и воевать, не сомневайтесь, Сир!
— Дай Бог, дай Бог!
Во время этого разговора я периодически тревожно поглядывал на покорёженную яхту, лениво колышущуюся на волнах неподалёку от нас. Я сознательно оттягивал визит на неё, испытывая самые нехорошие предчувствия. Палуба судна была по-прежнему пуста. Но этот факт ещё ничего конкретного не означал и не о чём плохом не говорил…
Капитан перехватил мой тоскливый и напряжённый взгляд, громко кашлянул и весело произнёс:
— Ваше Величество, а ГРАФИНЯ-то у нас на борту!
— Как у вас!? — вскричал я, непроизвольно ускорился и в мгновение ока оказался рядом с Капитаном.
Он ошалело посмотрел на то место, где я находился секундой ранее, потом на меня, удивлённо открыл рот. Матросик рядом с ним побледнел и судорожно сжал в руках рулевое колесо.
— Что с нею, где она!? — встряхнул я Капитана за плечи так, что у него лязгнули челюсти, а голова заболталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы.
— Сир, не волнуйтесь, с нею всё в порядке, почти, — дрожащим голосом произнёс Капитан.
— Как это, почти?! В порядке и почти в порядке, — это совершенно разные вещи!
— Ваше Величество! Мы подняли её из воды сразу же после того, как Головощуп напал на яхту. Её Сиятельство получили незначительные телесные повреждения, так, всего несколько ссадин и царапин. Ну, видимо немного ударилась о палубу головой, но Вы не беспокойтесь, ударилась несильно, слегка, незначительно. Волосы смягчили удар.
— Благодарю за службу, капитан! Так держать! — облегченно и радостно хлопнул я моряка по плечу.
— Служу Империи! — бодро гаркнул он, довольно резво поднимаясь с палубы.
— Вы дворянин?
— Никак нет, Сир!
— Жалую дворянство!
— Служу Империи!!! — чуть не задохнулся от восторга Капитан.
— Где ГРАФИНЯ!?
— В моей каюте, Сир.
— А что с Придворным Летописцем? — тревожно спросил я, только сейчас вспомнив о ПОЭТЕ.
— Спасены и живы почти все, Сир! — бодро отрапортовал моряк, морщась и потирая плечо. — Погибли два матроса и, к сожалению, — КАПИТАН.
— Ах, да, КАПИТАН, КАПИТАН… — нахмурился я. — Мой старый добрый соратник… Как жаль, как жаль. Не отведать мне ухи по его рецепту. Жаль, очень жаль…
— По какому рецепту, Государь?
— Да я и сам его не знаю, увы, увы… Странная, однако, штука жизнь. Она, как книга. Подчас текст неожиданно прерывается на страницах, безжалостно вырванных кем-то до того, как мы надеялись и пытались её прочитать до конца. А кто их вырвал, зачем и почему, чёрт его знает?
— Да, Сир, согласен, — вздохнул Капитан. — Эти страницы мог вырвать и какой-нибудь случайный идиот, но, скорее всего, — ОН… — моряк задумчиво посмотрел в небо.
Я тоже поднял голову, вопрошающе и мрачно глянул в мирную безоблачную высь. Тёмно-синяя бездна сурово опустила на меня свой тяжёлый взор. Стало неуютно и тоскливо.
— Да, судьбы наши всё-таки прежде всего зависят от НЕГО, — вздохнул я. — От этого никуда не денешься…
— Разрешите Вас проводить к ГРАФИНЕ, Сир?
— Конечно, конечно, немедленно! — встрепенулся я и бросил мимолётный взгляд на ЗВЕРЯ.
Он плавно растворился в воздухе. Капитан и рулевой вздрогнули, побледнели, напряглись и одновременно сглотнули слюну, а потом облегчённо вздохнули.
— Однако, — восхищённо произнёс капитан.
— А то как!? — весело ответил я.
ГРАФИНЯ лежала на кровати с закрытыми глазами. Она была слегка бледна, волосы её хаотично облепили подушку, словно мокрый ворох светло-коричневых водорослей. Белое платье, такое же мокрое, рельефно облепило прекрасное тело девушки, подчёркивая все его очевидные и неповторимые достоинства.
— Почему не переодели? — нервно и раздражённо произнёс я, наклоняясь к ГРАФИНЕ и ловя её дыхание.
— Сир, как можно? — виновато откликнулся Капитан.