О, Путник!
Шрифт:
— Пустяки, — беспечно ответил БОГ. — Зато сколько адреналина получили, сколько эмоций! Надо бы нам как-нибудь поохотиться ещё на носорога и на льва, или на тигра, на бегемота, а может быть, даже на крокодилов или на анаконду.
— Нет, меня уволь! Во-первых, мне жалко несчастных животных, а во-вторых, мне жалко самого себя. Тебе-то что, как с гуся вода!
— Ладно, пока оставим эту тему. Полюбуемся водопадом…
— С удовольствием…
Мы некоторое время постояли молча, затаив дыхание, а потом ОН нравоучительно произнёс:
— А знаешь ли ты, что река Ниагара имеет
— Потрясающе, я поражён и сражён! — я захлопал в ладоши. — Можно ещё раз, на бис?
— Фигляр! — ОН насупился и обиделся.
— Да, ладно, не дуйся, — я похлопал его по плечу. — А вообще, здесь, конечно очень неплохо и интересно, но ещё лучше было бы, если бы мы где-нибудь посидели, обсудили всё увиденное за парой-тройкой рюмочек какого-нибудь благородного напитка, а? Как тебе моё предложение, подкупающее своей необыкновенной новизной, свежестью и оригинальностью?
— Я не против. Сильные впечатления и ощущения значительно усиливаются от принятия определённых доз алкоголя. Это очевидный факт, от которого никуда не уйдёшь и не денешься.
— Ну и славно, — удовлетворённо произнёс я. — Теперь дело за малым. Где бы нам приземлиться, так сказать.
— Предлагаю отправиться на озеро Онтарио, оно расположено неподалёку. Там есть чудесные девственные места, поражающие своей тихой и первозданной красотой.
— Прекрасно, — улыбнулся я. — Так, вперёд, в девственный и чудный край!
Вскоре мы уже сидели за накрытым столом. Погода была великолепной. Лёгкий и прохладный ветерок слегка шелестел жёлтой листвой, печально и покорно покоившейся под нашими ногами. Небо было грустно-голубым, тихие воды великого и древнего озера дарили нашим вечно мечущимся душам хоть какую-то иллюзию успокоения и просветления.
— За природу! — БОГ высоко поднял первую рюмку.
— За вечную и прекрасную природу, которая рождает истинное умиротворение! — с энтузиазмом отозвался я.
— Отличный тост…
— Спасибо. Да, ибо…
— Однако…
— О, как! — не выдержал и рассмеялся я.
— Слушай, ну поведай мне, как ты поживаешь? Как твой РОМАН? — спросил Бог, с экстазом вгрызаясь крепкими белоснежными зубами в кусок сочного и ароматного мяса, только что запечённого на углях.
— РОМАН пишется потихоньку, — ответил я, пережёвывая мясо и постанывая от удовольствия. — Ты же знаешь, какой я ленивый и как я подвержен перепадам настроения. Могу писать, писать, писать… А потом вдруг, — бац! Что-то переклинило в мозгу и не пишу месяц, два, три, четыре… Смотрю какие-то глупые фильмы, брожу, читаю, мечтаю, пью, страдаю, трахаюсь. Зачем, к чему?!
— Из всего этого и состоит жизнь… — мудро усмехнулся БОГ.
— Наверное, ты прав… Короче, если бы не мой дурацкий характер и не моя странная натура, то книгу я бы давным-давно закончил.
— Знаю, прекрасно осведомлён, — проворчал ОН. — Трудолюбием и трудоспособностью ты никогда не отличался. Как известно, характер определяет судьбу…
— А вообще, есть ещё один важный фактор, который заставляет меня затягивать творческий процесс, — мрачно произнёс я.
— И каков же он? — живо заинтересовался БОГ.
— Мне кажется, что как только я напишу Роман, то сразу и умру! — грустно сказал я.
— Что!? — ОН чуть не подавился очередным куском мяса.
— То, что слышал…
Бог усмехнулся, наполнил рюмки до краёв, встал.
— За великий процесс творчества, который непрерывен и вечен!
— За творчество, — я тяжело поднялся из своего кресла, без особого энтузиазма осушил рюмку до дна, а потом плюхнулся обратно.
— Мой друг, — тепло произнёс БОГ. — Та белиберда, которая сейчас выходит из-под твоего пера, — это так, разминка, игра в бирюльки. Главная книга у тебя впереди. Я же уже как-то говорил тебе об этом!
— Спасибо за оценку моего творчества! — с обидой воскликнул я.
— Ну, не обижайся, — смутился ОН. — Под белибердой я понимаю отнюдь не то, о чём ты подумал.
— И что же?
— Роман твой очень хорош, талантлив, увлекателен, интересен. Но он будет несколько слабее той книги, которую ты напишешь немного попозже. Понимаешь?
— И когда же я напишу эту самую гениальную книгу? — насторожился я. — А, вообще-то, ты давеча утверждал, что судьбы и предопределённости нет, и человек творит свою жизнь в силу характера и массы различных случайностей. Если это действительно так, то откуда ты знаешь всё наперёд? А?!
— Ладно… Последний тост, и мне, увы, пора, — вдруг засуетился ОН. — За здоровье!
— Постой, постой, мерзавец! — вскочил я. — Не уходи от ответа!
— Спасибо за компанию, меня ждут очень важные, ответственные и крайне срочные дела. ВСЕЛЕННАЯ, знаешь ли, полна проблем!!! До встречи, мой друг, до скорой встречи, — ухмыльнулся БОГ. — Пиши РОМАН, заканчивай его. Запомни один очень важный постулат. Никогда не опасайся конечной станции. За ней всегда следует другая, потому что движение бесконечно! Время у тебя ещё есть, не волнуйся. До встречи! КОСМОС, однако, зовёт! Ибо…
ОН мгновенно исчез, оставив после себя лёгкую вибрацию воздуха, которая не смогла пошевелить ни одного печального и блеклого листа под моими ногами. Ибо…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. «КОСМОС»
Как может глина говорить горшечнику: «Что ты творишь!?».
Дело не в том, что женщина тебя простила, а в том, — простил ли ты сам себя…
ГЛАВА ПЕРВАЯ