О самовоспитании врача
Шрифт:
*(См.: «Наука и жизнь», 1969, № 2, с. 87.)
Можно ли расценивать все такие заявления только как личное мнение их авторов? Безусловно, нет. Это голос того общества, в котором они живут, голос класса, которому они служат.
Конечно, и в капиталистическом мире далеко не все врачи являются бизнесменами от медицины. Есть и там немало честных, идейных медицинских работников. Но они не в почете. Достаточно напомнить о судьбе популярнейшего педиатра США доктора Бенджамина Опока, осмелившегося поднять голос протеста против преступной авантюры своего правительства во Вьетнаме. Осуждение, остракизм—вот участь тех людей, которые отказываются
Наиболее реакционные круги капиталистического мира стараются как-то обосновать свои взгляды и недобрые дела теоретически. Особенно широкое признание получили на Западе концепции известного немецкого философа Фридриха Ницше (1844—1900).
Концепции эти утверждают культ сильной личности, «сверхчеловека» (Ubermensсh), свободного от «нравственных предрассудков, так глубоко проникших в наш (т. е. капиталистический) духовный мир...» («По ту сторoну добра и зла»). Только такой «высший» человек, по мнению Ницше, способен жить без каких бы то ни было моральных правил и понять, что «угрызения совести — такая же глупость, как грызня собакой камня...» («Ценность европейской культуры»).
Как известно, эти «принципы» и легли в основу изуверских теорий фашизма и расизма.
Весьма определенные требования предъявлял Ницше в своих произведениях врачам. Цель медицины в его толковании —это воспитание «духовной и физической аристократии» («Человеческое, слишком человеческое»). Соответственно с этим врач должен помогать «сильным, а не слабым», устранять с их жизненного пути все то, что является «безобразием», т. е. «любой признак, любой симптом вырождения... истощения, тяготы, дряхлости, утомления, любое расслабление...» («Экскурсия человека не своего времени»). Врач «обязан ввиду высших интересов встать на страже восходящей жизни и беспощадно уничтожать и устранять с пути ее все, на чем лежит печать вырождения, как относительно способности к размножению, так и права на рождение и даже на жизнь...» («Сумерки кумиров»).
Кому не известна практика осуществления всех этих теорий: гитлеровские лагеря смерти, опыты на живых людях, массовое уничтожение больных, в частности психических, насильственная их стерилизация, организованное истребление инакомыслящих и представителей «неполноценных» групп населения во имя интересов «высших», «избранных» наций. Отражением тех же теорий в наши дни являются кровавые дела фашиствующих режимов чилийской хунты и некоторых реакционных режимов Южной Америки, южноамериканских расистов и пр.
В свете всего этого особенно близкими лучшим устремлениям советского врача представляются бессмертные высокогуманные идеи марксизма-ленинизма. Как воодушевляет советского врача сознание, что он является участником строительства новой жизни, непосредственно способствует формированию физически совершенного, умственно высокоразвитого и морально устойчивого человека труда. Глубокое понимание величия этой задачи и рождает его горячую любовь к социалистической Родине и беспредельную преданность великой партии В. И. Ленина.
С еще большей силой укрепляет эти чувства понимание того, что идеалы марксизма-ленинизма не являются какой-то утопией, а имеют строго научное обоснование, отражают непреложные законы развития человеческого общества, открытые и разработанные основоположниками научного коммунизма, создателями подлинно научной философии—диалектического материализма. Коммунизм, говоря словами К. Маркса,— это реальность. Реальны его благородные идеи, реальны его дела, направленные к преобразованию жизни всего человечества на основах мира, социальной справедливости, свободы и братства людей.
Иногда еще и теперь некоторые студенты-медики считают тягостной обузой обязательное изучение философии: «Для чего врачу философия? Это дело философов, пусть они ее и изучают...»
Подобного рода представления являются, по сути дела, недомыслием. Веем отлично известно, что философия— это наука о наиболее общих законах развития природы, человеческого общества и мышления. Как может медик, не знающий этих законов, правильно ориентироваться в обширном комплексе знаний, имеющих прямое отношение к медицине, надлежащим образом применять эти знания в своей практической деятельности и, наконец, научно разрабатывать отдельные проблемы своей специальности? Если хорошенько вдуматься во все это, то становится ясно, что врачу от философии никак не уйти.
Очень хорошо об этом сказал Ф. Энгельс: «Естествоиспытатели воображают, что они освобождаются от философии, когда игнорируют или ругают ее...» Но какую бы позу они ни принимали, «над ними властвует философия. Вопрос лишь в том, желают ли они, чтобы над ними властвовала какая-нибудь скверная модная философия, или же они желают руководствоваться такой формой теоретического мышления, которая основывается на знакомстве с историей мышления и ее достижениями...».*
*(Ф. Энгельс. Диалектика природы. М., Госполитиздат, 1952, с. 165.)
Философия как наука характеризуется непрекращающейся борьбой двух основных направлений — материализма и идеализма. И если проследить, какое влияние
оказывала эта борьба на развитие медицины, то легко заметить, что крупнейшие успехи в области медицины были достигнуты именно тогда, когда врачи в той или иной степени придерживались материалистических концепций. В то же время исторический опыт показывает, что философский идеализм всегда являлся тормозом в развитии медицинской науки. Периоды его господства, как правило, (были периодами реакции, застоя, поповщины. Примеров тому немало. Как известно, на протяжении многих веков в медицине удерживались извращенные представления о строении и функциях 'человеческого тела. Чем объясняется такое отставание в области анатомии? В первую очередь, влиянием идеалистических воззрений, в частности религиозных. Христианская церковь, магометанский коран, еврейский талмуд налагали запрет на вскрытие человеческого тела. Вследствие этого изучать анатомию человека врачи фактически не могли. Известно, с какими трудностями и опасностями приходилось похищать для анатомических исследований трупы казненных гениальному анатому эпохи Возрождения Везалию (1514—1564), поставившему задачу «показать строение человека на нем самом».
Нельзя не вспомнить о там, что еще в начале прошлого века у нас в России крупный чиновник министерства просвещения М. Л. Магницкий поднимал вопрос об отказе «от мерзкого и 'богопротивного употребления человека, созданного по образу и подобию творца, на анатомические препараты». Услужливые казанские профессора последовали этому призыву и, уложив все сухие и заспиртованные препараты в специально заказанные гробы, после панихиды торжественно перенесли их на кладбище и предали земле.
Огромнейший урон претерпела западноевропейская медицина в эпоху господства богословско-схолаетических концепций, когда место научного наблюдения и опыта в медицине заняло бесплодное толкование апробированных церковью древних авторов Галена и Аристотеля. В эти годы врачи-схоласты совершенно серьезно обсуждали вопрос, был ли у Евы пупок, яростно опровергали утверждения Везалия о наличии у мужчин 24 ребер (по их мнению, согласно Библии, должно быть 23, так как одно ребро еще у Адама вынул бог, чтобы создать Еву).