О самовоспитании врача
Шрифт:
Первое из них — широта кругозора врача, диапазон его знаний и интересов. Врач, который знает только то, что непосредственно относится к его специальности, по сути дела является простым ремесленником. Разве можно смотреть на жизнь через узкую щелочку своего ремесла? Для того чтобы умело бороться за жизнь и благополучие человека, нужно смотреть на эту жизнь и этого человека широко открытыми глазами, понимать и любить людей во всем неповторимом многообразии.
Современная медицина в процессе своего бурного развития все чаще вынуждена принимать на вооружение данные и методы других наук: математики, химии, физики, социологии, психологии и т. д. Следовательно, культурный врач должен если
Драгоценные данные о жизни, природе, людях, их горестях, радостях, сложных душевных переживаниях дают нам художественная литература, музыка, изобразительное искусство. Для культурного человека знакомство со всем этим сложным и прекрасным миром высоких мыслей и эмоций обязательно. Нужно войти в этот мир, осмотреться в нем, критически оценить и, главное, понять всю его красоту и значимость.
Подчеркивание нами требования понимать различного рода явления имеет прямое отношение не только к формированию системы мышления и интересов врача, но и к определению его вкусов — научных, литературных, художественных и даже бытовых. Можно ли, например, представить себе врача, который совершает длительную прогулку на лоне природы с транзистором, извергающим мотивы джазовой какофонии или напевы бессмысленных частушек? Конечно, нет! Культурно мыслящий человек, а тем более врач, понимает, что длительное воздействие грубых внешних раздражителей (в данном случае звуковых) вредно отражается на нервной системе человека и понижает его восприимчивость к истинно прекрасному.*
*(В этой связи можно напомнить об интересном наблюдении, сделанном в одном из зарубежных зоопарков. Возле вольера, где содержались тигры, были исполнены отдельные произведения классической музыки. Гармонические звуки, видимо, понравились животным, и они внимательно к ним прислушивались. Но как только раздались резкие ноты джаза, все тигры разбежались и попрятались в наиболее глухих уголках своего убежища.)
Вряд ли врачу могут понравиться образцы женской обуви на непомерно высоких каблуках. Ведь ему понятно, что они уродуют стопу и резко нарушают статику всего тела, в особенности позвоночника, таза и соответствующих внутрибрюшных органов женщины.
В нашей медицинской литературе еще в начале тридцатых годов можно было встретить интересные работы, посвященные упорным озноблениям кожи голеней, возникавшим в связи с ношением модных в то время фетровых широких ботиков. В те же годы в отдельных статьях освещался с ортопедической точки зрения вопрос о рациональной мужской и женской обуви. Сравнительно недавно нам встретилась в одном из номеров французского журнала «Presse Medicale» обстоятельная статья о заболеваниях стопы, связанных с ношением обуви на высоком каблуке. Приходится сожалеть, что эти вопросы в последнее время перестали привлекать внимание наших гигиенистов и ортопедов.
Трудно, наконец, представить себе, чтобы советский врач, полностью одобряя творческие поиски новых форм в искусстве, мог восторгаться «произведениями» модных теперь на Западе художников-абстракционистов или подобных им «новаторов». Ведь всякий медик понимает, что изображения нарочито уродливых человеческих фигур никак не согласуются с нормальным представлением об истинной красоте гармонично развитого человеческого тела.
При оценке художественных, литературных, бытовых, а иногда и научных «модных» новшеств не следует упускать из виду, что на формирование их нередко оказывают влияние чуждые тенденции империалистического Запада. Опасность такого влияния в эпоху резкого обострения идеологической борьбы между капитализмом и социализмом, широкого использования силами мировой реакции тактики «наведения мостов», идеологических диверсий никак нельзя недооценивать.
Весьма симптоматичными являются выступления на эту тему ряда видных деятелей культуры нашей страны— писателя Николая Тихонова, известной балерины Ольги Лепешинской, композитора Д. Кабалевского, академика Александрова и др. Большой интерес представляют в этом плане соображения руководителя Государственного ансамбля народного танца Игоря Моисеева. В статье «Биография танца» («Правда», 1968, № 253), останавливаясь на критической оценке некоторых современных танцев, в частности шейка, он пишет:
«В шейке нет никакого объективного начала, здесь каждый конвульсирует по-своему. Отменяются всякие эстетические законы, разрушается форма. Утрачивая закономерности, шейк автоматически выводит себя из разряда искусства. Он подчиняется тем самым стихиям анархии, которые приводят к распаду форм скульптуры, живописи, драмы, романа, который мы наблюдаем на Западе в так называемом абстрактном искусстве. А теряя форму, искусство автоматически утрачивает способность выражать какой-либо смысл. Не случайно шейку не надо учиться: каждый в меру своих способностей может на ходу импровизировать неэстетизированные, так сказать, вольные упражнения на тему секса.
Так что, если вдуматься поглубже, через этот, казалось бы, невинный канал на самом-то деле проникает с Запада чужая идеология: не присущие нашему обществу представления о красоте и самое главное —о морали и нравственности.
Эти танцы по существу лишены всего, что свойственно советским людям: духа коллективизма, целомудрия в человеческих отношениях, жизнерадостности, стремления к всестороннему гармоническому развитию личности, в том числе и к физической культуре человека».
Считаем не лишним привести высказывание известного харьковского физиолога профессора В. Я. Данилевского: «Врачи давно уже знают, что слишком развитая (разрядка наша.—Авт.) склонность к подражанию, замечаемая в нравах и обычаях, в привычках, симпатиях, в преклонении перед модою и т. п., знаменует собою слабое развитие личного «я», недостаточность интеллекта и силы воли, слабость их личных регуляторов».*
*(В. Я. Данилевский Врач, его призвание и образование. Харьков., 1921 , с.162.)
Мы разрешили себе привести все эти данные, ни в коей мере не имея намерения огульно осуждать все новое, современное. Нам хотелось только более наглядно показать, что модное далеко не всегда является красивым и полезным. Наше советское новое должно быть во сто крат умнее, красивее, полезнее старого. Оно должно увлекать «вперед и выше», а не тянуть вниз, в липкую тину обывательщины, пошлости и умственной косности.
Что касается слишком развитой склонности к новшествам в медицине (к сожалению, и в нашей специальности существует мода), то осуждения заслуживает не стремление к новому, а бездумное, если позволено будет так выразиться, стадное увлечение любыми «новинками», которыми довольно щедро снабжает нас зарубежная печать, а иногда даже и специальные издания. Здесь нужна сугубая осторожность, чтобы не пойти по стопам героя поэмы Некрасова «Саша»:
Что ему книга последняя окажет,
То на душе его сверху и ляжет...