О сказках, и не только о них
Шрифт:
— Пригласи меня на танец. — Неожиданно для себя сказала я. И даже не покраснела. Подумав, добавила: — Только нос подлиннее сделай. Для конспирации.
— Как у буратино? — поддразнил меня Шеррайг.
Но я только отмахнулась:
— Хочешь танцевать с буратино, делай как у буратино.
— Мне всё равно, — сказал Шеррайг неожиданно серьёзно. — Я вижу настоящее, а не сотворённое.
Вот раньше не мог сказать? Я бы согласилась на маскировку и вовсю развлекалась на балу, а не ныкалась по углам, и подслушивала разговоры. Кстати, о разговорах.
— Я кое-что подслушала, —
— Ну так делись. — Хмыкнул элронец, прижимая меня к себе чуть крепче, чем требовалось, и обжигая взглядом.
— Сначала, — я решила не уступать Шеррайгу в стрельбе глазами, томно взмахнув ресницами, устремила на него восторженно-наивный взгляд, и прошептала: — Обещай мне…
И опустила глаза, закусив слегка нижнюю губу.
— Доиграешься… — Шепнул мне на ухо Шеррайг, и от его дыхания, скользнувшего по щеке и шее, у меня побежали мурашки. А от интонации сладко заныло всё тело.
И я всё же перешла к сути своих требований:
— Обещай, что возьмёшь меня с собой к д'Арнуарам. И вообще будешь брать меня с собой.
— А зачем мне к д'Арнуарам? — Удивлённо поднял брови элронец.
— А это я тебе расскажу. Когда пообещаешь. — Сладко улыбнулась я.
И Шеррайг начал злиться.
— Послушай, я уже две ночи толком не спал, Мэррой пропал, ты меня чуть не убила, в конце концов! У меня нет времени тебя развлекать, и следить за твоей безопасностью. Так что прекращай этот детский сад, и, если тебе есть, что рассказать — рассказывай. Если нет — закончим танец, и я вернусь к делам. А ты, будь добра, не отходи от Эда.
Ну что же, — сказала я сама себе. Вот и доигралась. Только не до того, до чего хотелось. Не глядя на Шеррайга, сухо пересказала ему подслушанный разговор, как раз уложившись до конца танца, и сразу, как кончилась музыка, высвободила руку и ушла. Обиделась я сильно, хоть и понимала, что Шеррайг прав, если не во всём, то во многом.
Прятаться от мира и переживать его несправедливость решила в саду. В беседки идти не хотелось — там, наверняка, всё занято парочками, и я пошла к пруду. Жалея, что не прихватила еды.
Увы, пруд тоже был занят. Наверное, я громковато вздохнула, выдавая не только своё присутствие, но и разочарование — сидевший на скамейке на берегу мужчина вскочил, поклонился, и без особого энтузиазма заверил меня, что уже уходит.
— Впрочем, — добавил он чуть повеселевшим голосом, не обнаружив рядом со мной кавалера, — Если Вы разрешите, я составлю Вам компанию и развлеку разговором. Только разговором, — добавил он поспешно. И очаровательно улыбнувшись, добавил: — Могу и вообще молчать. Тут просто вид очень красивый…
Так мы и сидели рядом, размышляя каждый о своём. Я раздумывала о подслушанном разговоре, чтобы не думать о гадком элронце и не плакать. О чём думал мой сосед не знаю, но в какой-то момент он предложил мне яблоко, и я радостно взяла. И протянула руку для рукопожатия:
— Ая.
— Элькор.
Руку он мне всё-таки поцеловал, а не пожал, но дальше мы сидели в такой же тишине. Пока над прудом не вспыхнул фейерверк, возвещая окончание бала. Надо было идти искать Эда. Шеррайга
Однако, оба: и элронец и художник, обнаружились буквально в десяти шагах от нашей скамейки, я их заметила только, когда мы с Элькором попрощались. Он ещё раз поцеловал мне руку и сказал:
— Благодарю Вас, Ая. Мне давно не было так спокойно и хорошо с девушкой.
— Да Вы мне тоже уже почти как родной… — смутившись пробормотала я.
И мы оба рассмеялись, и, ещё смеясь, я повернулась в сторону дворца и обнаружила своих спутников. Шеррайг как обычно был невозмутим, а вот лицо Эда выражало такой неприкрытый восторг при взгляде на моего недавнего соседа, что я начала что-то подозревать… Элькор… Элькор Дуа, ну конечно! Какая ирония судьбы — Эд удрал от меня, чтобы приблизиться к Элькору, а тот почти час сидел со мной на одной скамейке. И яблоком угостил.
Домой мы доехали быстро и молча. Софии с нами почему-то не было, но что-либо спрашивать сейчас у элронца я была не готова. А Эд, наверняка, и не знает ничего.
Когда приехали, я быстро пробормотала «Спокойной ночи» и бросилась в свою комнату, чувствуя, как меня накрывают непролитые во дворце слёзы. Последней каплей стал случайный взгляд в зеркало — я вспомнила, как одевалась перед ним несколько часов назад. Для него. Хотела понравиться ему. Показать, что тоже красива. Наивно верила, что он ценит меня хотя бы как друга. Как же. Я почти с ненавистью взглянула на своё отражение.
— Ты просто досадный долг жизни, который путается под ногами и раздражает необходимостью заботиться. — Сказала я себе. — Забудь все свои детские фантазии. И оставь человека… то есть нелюдя в покое. Он прав. Во всём прав.
Рыдания душили меня, раздирали грудь, сдавливали горло. Хотелось выть в голос, оплакивая рушащиеся воздушные замки.
Я, не снимая платья, свернулась клубочком на полу и, закусив до боли ладонь, дала, наконец, волю слезам.
В какой-то момент в дверь постучали, и я затаилась, почти перестала дышать. Никого не хотелось сейчас видеть. И чтобы кто-то видел меня такой — тоже.
— Ая… — позвали из-за двери.
Только не ты! — мысленно взмолилась я. Нет меня. Я сплю. Умерла. Всё, что угодно. Но сейчас меня нет. Для тебя — нет.
И Шеррайг ушёл.
Когда кончились слёзы, была уже глубокая ночь. А я вдруг поняла, что очень хочу есть. Переоделась в брюки и рубашку, распустила причёску, и грустно усмехнулась, бросив взгляд в зеркало — если кого встречу, притворюсь зомби. Потому что на нормального человека я не очень тяну — опухшие веки, красные глаза. Фу. Одна радость — все давно спят, — подумала я и, открыв дверь, натолкнулась на взгляд серебряных глаз. Шеррайг сидел на полу напротив моей двери, прислонившись к стене и вытянув ноги. Первым моим порывом было захлопнуть дверь обратно. Но он вылядел грустным и усталым, и я даже немного устыдилась — может, ему что-то ещё надо по делу прояснить, а я тут опять «детский сад» устраиваю. Поэтому дверь я всё же захлопывать не стала, но и заговорить с ним было выше моих сил, и я просто вопросительно подняла брови, ответив ему на взгляд.