О сквернословии в привычном и «достойном»
Шрифт:
Ветхий Завет знает немало восклицаний святых, приходивших в ужас от сознания своей нечистоты при соприкосновении со святостью Божией, как, например, слова пророка Исаии: …Горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, – и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа (Ис. 6: 5).
Или, например, перед заключением Синайского Завета у подошвы горы проводится черта, за которую народ под страхом смерти не должен переступать, а сами люди в знак духовного очищения стирают свои одежды и за три дня начинают воздерживаться от половой близости. [53] Воздерживаются не потому, что совокупление нечисто (таковым оно считалось, только если совершалось во время месячных), а потому, что оно несвятое – теперь же, перед вступлением
53
См. Исх. 19:12–15.
Для служения при Скинии посвящается колено левитов (потомки Левия – одного из сыновей Иакова). Не потому, что они лучше других. Просто они избраны и поставлены, тем самым освящены (они, конечно, не лучше других израильтян, однако положение все же обязывает их с особым вниманием относиться и к своему нравственному состоянию, и к репутации).
Но даже левиты не должны касаться Ковчега Откровения, а только шестов, которые раз и навсегда продеваются в его кольца, [54] чтобы нести его на плечах. Нарушение этой «техники безопасности» смертельно. [55]
54
См. Исх. 25:12–15.
55
См. напр. 2 Цар. 6: 6–7.
Священство – только Аарон (левит, брат Моисея) и аарониты, его потомки. Опять же, входить в святилище они могли только в специальных освященных богослужебных ризах. [56]
То же касалось и святых веществ: они не должны были использоваться не по своему священному назначению. Взять, например, миро священного помазания, приготовленное по специальному Богом данному рецепту для помазания определенных богослужебных принадлежностей и священников при посвящении: его не только нельзя было использовать не по прямому назначению, но даже сам рецепт его был свят, и его тоже нельзя было брать для приготовления аналогичной жидкости для иных нужд. [57]
56
См. Исх. 28.
57
См. Исх. 30: 22–33.
То же самое касалось и фимиама, предназначенного для курения перед Ковчегом Откровения. Недопустимо было готовить аналогичную смесь для личного употребления, причем не важно, религиозного или бытового. [58] И наоборот, нельзя было использовать для курения пред Ковчегом абы какой фимиам, но только лишь этот: чистый, святой, составленный по святому слову Божиему.
Тут показан алгоритм отношения к любой святыне на все времена: она для освящения, и только. Ладан – для символизации молитвы и освящения каждением, а не для создания приятного запаха в помещении; святая вода – для освящения: мы ее пьем и кропим ею себя, своих ближних, пространство вокруг нас, предметы, но утоление ею жажды – это использование не по назначению.
58
См. Исх. 30: 34–38.
Святыня – как бы «палка о двух концах». Ее цель благая, но при недолжном к ней отношении человек может не только не получить искомой пользы, но и пострадать, если обращается с ней неподобающим образом, без благоговения и добросовестности. Недостойно прикасаясь к святыне, он отталкивает ее своим, быть может, непроизвольно кощунственным отношением, тем самым, однако, и сам отталкиваясь в пространство, враждебное Богу.
Если вдуматься, речь идет об определенных естественных процессах и последствиях неадекватных действий. Например, что важнее для организма и безопаснее чистой питьевой воды? Но даже ее надо пить умеючи, иначе ведь можно и захлебнуться. Или еще пример: с детства мы знаем, что во время еды надо проявлять осторожность: не прыгать, дышать осторожно, желательно не разговаривать, иначе можно вдохнуть крошку и…
Святыней является все, что Бог освятил: род служения и его носитель (сан и сам священнослужитель); богослужебные предметы (например, Престол, к которому по необходимости могут прикасаться только священно служители, и, если он сдвигается с места хоть чуть-чуть, независимо от того, кем, храм надо освящать заново); время (особые дни, посвященные Богу, – посты и праздники: пренебрежение ими, выражаемое в несоблюдении без веской на то причины, – осквернение святыни). Заповеди Божии – тоже святыня, как спасительные дары, данные нам Богом. Наконец, величайшая святыня – Святые Дары: Тело и Кровь Христовы, причастниками которых мы становимся или во спасение, или в суд и осуждение себе, в зависимости от того, в каком состоянии души мы их принимаем.
Такая разная внутренняя скверна…
А что же человек и то, что он носит внутри? Критерии оскверняющей нас греховности прописаны не столько в канонических правилах, сколько в их источнике: каноне Нового Завета. И речь идет не только о неисповеданных «канонических» грехах, то есть тех, за которые полагается временное отлучение от церковного общения, [59] но и о нераскаянных богопротивных состояниях души: ненависти, злопамятстве и т. п., а также порожденных ими словах и делах.
59
«По заключению позднейших исследователей… [их] можно насчитать по каноническим правилам собственно три [вида], это – грехи, связанные с понятиями вероотступничества, блуда и убийства» (Алмазов А. Тайная исповедь в православной восточной Церкви: Опыт внешней истории. М.: Паломник, 1995. Т. I. С. 45).
Поэтому, во избежание обманчивого самоуспокоения, что от Бога мы публично не отрекались, не убивали, не прелюбодействовали, откроем Евангелие и почитаем, например, Нагорную проповедь, [60] обратив особенное внимание на заповеди Блаженств. [61]
Из того, что блаженны, т. е. причастны благости Божией смиренные, кроткие, милосердные, миротворцы, правдолюбцы и пр., логично следует, что человек настолько причастен благости Божией, а значит – и спасению, насколько он старается стяжать эти добродетели в соработничестве Богу над своей душой.
60
См. Мф. 5: 1–7; 29.
61
См. Мф. 5: 3-12.
Так же можно раскрыть 1 Послание апостола Павла к Коринфянам: Или не знаете, – спрашивает их Апостол, – что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники – Царства Божия не наследуют (1 Кор. 6: 9-10).
Обратите внимание: апостол Павел в один ряд с каноническими грехами ставит грехи категории «как у всех»: лихоимство, [62] пьянство и злоречивость…
62
Слово (плеонексия) в разных местах русского текста Нового Завета переводится как лихоимство (1 Кор. 6: 10), корыстолюбие (Рим. 1: 29) и любостяжание (Кол. 3: 5). Согласно словарю Роджерсов, это «неутолимое себялюбие» (Клеон Л. Роджерс-младший, Клеон Л. Рожерс III. Новый… С. 724). Свт. Феофан Затворник объясняет суть этого явления как «пристрастие к имению и возложение на него упования, – чему возможно быть подвержену и при небольшом стяжании, как и свободным от сего возможно быть при большом» (Свт. Феофан Затворник. Толкования посланий св. апостола Павла. Послание к Колоссаем и Филиппийцам. – М.: Московский Сретенский монастырь; Паломник; Правило веры, 1998. С. 173). Иными словами, лихоимство – эт о непомерные запросы и притязания в отношении себя.
Ничто скверное в Царство Божие не входит. Никто, сроднившийся со скверной, не может вой ти туда. Не потому, что Господь его не пускает, изгоняет, а потому, что ему препятствует скверна, которую он возлюбил больше Царствия, которую стяжал, обманывая себя, что в этом «ничего такого страшного». Оно, может, и ничего страшного, пока человек в себе это осуждает, кается в этом и старается изо всех сил свести к минимуму, в надежде постепенно избавиться вовсе, очиститься с Божией помощью совершенно. Страшно, когда скверное становится обыденным, нормальным, а то и вовсе начинает восприниматься как способ самоутверждения.