О времени и о себе
Шрифт:
«Великий государь» – это спектакль про царя Ивана Васильевича Грозного. В изначальной версии пьесы её автор, Владимир Александрович Соловьёв, показывает царя, как дальновидного правителя, вынужденного в интересах государства применять насилие. В версии 1955 года, в соответствии с новой партийной линией и исторической правдой, царь кается, что погубил много невинных людей.
Я помню, как блестяще играл роль Ивана Васильевича народный артист СССР, Лауреат Сталинской премии, кавалер ордена Ленина, ордена Октябрьской революции, ордена Трудового Красного Знамени Иосиф Моисеевич Толчанов.
Иосиф
Михаил Астангов
Николай Гриценко
Долгие годы «визитной карточкой» театра Вахтангова была пьеса Ростана «Сирано де Бержерак». Я помню, как замечательно исполнял заглавную роль неподражаемый Михаил Астангов.
Я помню, как «вкусно» рассказывал разные истории, стоя у служебного входа в театр, незабываемый Николай Олимпиевич Гриценко.
В те далекие годы я вместе со всей театральной Москвой наслаждался игрой молодого, но уже ведущего артиста театра Юрия Любимова, который блистал в роли Кирилла Извекова в пьесах Константина Федина «Первые радости» и «Необыкновенное лето». Как приятно было мне это вспомнить, когда через много лет в Берлине я снова увидел изумительное исполнение всемирно известным Мастером роли Фамусова в «Горе от ума» в интереснейшей постановке Андреаса Кристофера Шмидта!
Я помню семейный дуэт Андрея Львовича и Гриши Абрикосовых в «Фоме Гордееве» Горького, где они играли отца и сына.
Я вспоминаю вторую постановку в театре Вахтангова пьесы Горького «Егор Булычов и другие». Очень трудно было исполнять в ней главную роль после того, как в первой классической, ещё довоенной постановке, Егора Булычова играл Борис Васильевич Щукин, а вслед за ним – Михаил Степанович Державин. На этот раз роль Егора Булычова блестяще сыграл «кубанский казак» Сергей Лукьянов.
Юрий Любимов
Андрей Абрикосов
Григорий Абрикосов
Я помню, как красиво и гордо несла себя по улице в лисьей шубе великолепная молодая Юлия Борисова.
Я помню молодого, высокого, стройного красавца Юрия Яковлева в одной из его первых ролей – в роли Ленского. Правда, не в «Евгении Онегине» Пушкина, а в «Раках» Сергея Михалкова.
Сергей Лукьянов
Юлия Борисова
Юрий
Я запомнил на всю жизнь высочайшее искусство Рубена Николаевича Симонова и Цецилии Львовны Мансуровой, Нины Орочко, Николая Плотникова.
Прошло много лет, а я вижу всё это, как сегодня. И я вспоминаю, вспоминаю, вспоминаю…
С мальчишками, жившими на нашей улице, я гулял по Арбату, играл в футбол и в шахматы, сплетничал о девчонках, ходил по театрам. Пересмотрел по нескольку раз все шедшие в то время спектакли в театре Вахтангова, знал в лицо всех артистов этого театра.
Решил, что у меня есть актёрские способности и в школьные годы любил выступать на вечерах и капустниках, был участником художественной самодеятельности, читал наизусть целые рассказы Чехова, Зощенко, Ардова. Декламировал много стихов, главы из «Василия Тёркина» и «Страны Муравии» Твардовского. Играл в самых разных пьесах, от Сафронова до Пушкина, рядом с будущими профессионалами, в дальнейшем – народными артистами. Помню, например, что в сценах из «Бориса Годунова» Пушкина мне поручили роль летописца Пимена, которого я играл в мамином платье.
А потом уже, будучи студентом совсем не театрального института, сам начал писать тексты для капустников, тексты для начинающегося в то время КВН, репризы для тех же будущих народных артистов.
Но это было уже потом, а в школьные годы я просто получал удовольствие от дружбы с Мишей Державиным, Славой Шалевичем, Шурой Ширвиндтом, Митей Дорлиаком и другими ребятами.
А ещё в доме напротив жили девочки – дочки актёров. Ну и конечно, я влюбился. В восьмом классе я был влюблен сразу в трёх – в Аню Державину, Таню Пашкову (дочку народной артистки России Галины Пашковой) и Машу Журавлёву (старшую дочку замечательного чтеца Дмитрия Николаевича Журавлёва). В девятом классе Машу я разлюбил, но Ане и Тане продолжал оставаться «верным».
До конца десятого класса жизнь моя была ужасно трудной – я любил двух и разрывался между ними. В течение этих двух лет наш любовный треугольник много раз становился многоугольником за счёт моих новых знакомых девочек и их многочисленных мальчиков. А к началу моей институтской жизни моя любовная жизнь облегчилась, так как Таня серьёзно увлеклась Юликом Димантом (первый разряд по самбо!), и мы с ней расстались. А с Аней стали дружить ещё крепче. С Мишей и Аней Державиными я дружил отдельно, хотя часто ходил к ним домой, писал им обоим (но раздельно!) стихи, вёл умные беседы с тётей Ирой, их мамой, учил почти всем школьным предметам их маленькую сестрёнку Таню. До сих помню мой первый стишок, посвящённый Мише. Помню и дату, и повод его написания. Это было 15 июня 1951 года, Мише исполнилось 15 лет. В стихе, конечно, отражалась и личность автора.
Он красив, высок и строен,Жаль, нет шпаги и ремни.Всех красавиц он ДостоинТочно также, как и я.А вот Ане в день её 16-летия, 7 декабря 1953 года я написал уже более «серьёзный» стих:
Ань! Тебе в твой день рожденья,День прекрасный и трагичный,Я желаю наслажденьяИ в любви, и в жирна личной.Аня делала вид, что не знает о моей дружбе с Мишей. Миша делал вид, что ничего не знает о нас с Аней. Жизнь шла весело и увлекательно! Мы жили интересами нашей улицы и не замечали ничего вокруг.