О всех созданиях - больших и малых
Шрифт:
Вообще не в его привычках было так заводиться. Я попытался успокоить его:
— Послушай, Трисс. Может быть, мы пропустим эти танцы? Ну не последние же они.
Тристан сжал кулаки.
— Почему я должен спускать ему такое обращение со мной? — Он весь кипел от злости. — Все-таки я — человек, не так ли? У меня — своя жизнь, и я не поеду вечером в Бротон. Я собрался на танцы, значит, я пойду на танцы, черт бы меня побрал.
Слова повисли в воздухе, но меня охватило чувство тревоги.
— Минутку. А как быть с Зигфридом? Что он скажет, когда вернется и обнаружит тебя в доме?
— К черту Зигфрида! — сказал Тристан, и я оставил его в покое.
Зигфрид вернулся, когда мы переодевались на втором этаже. Я первым спустился вниз и обнаружил его сидящим у камина и погруженным в книгу. Я ничего не сказал, а просто сел рядом и стал ждать взрыва.
Через несколько минут вошел Тристан. Он тщательно перерыл свой небогатый гардероб и теперь блестяще вы
глядел в своем сером костюме с чистым воротником рубашки, тщательно выбритый и причесанный.
При взгляде на него лицо Зигфрида залила краска.
— Какого черта ты тут делаешь? Я же сказал тебе отправляться в Бротон. К нам приезжает Джо Рэмедж.
— Я не мог.
— Почему?
— Не было поездов.
— Что значит — не было поездов, черт возьми?
— А вот так — не было.
Эта перебранка пробудила во мне обычное внутреннее напряжение. Разговор принимал традиционную форму: краснолицый Зигфрид задыхался от гнева, а его брат хранил бесстрастное спокойствие, ведя оборонительный бой с мастерством, отточенным за многие годы.
Зигфрид опустился в кресло, подумал некоторое время, держа брата на прицеле своих прищуренных глаз. Красивый костюм, прилизанные волосы и начищенные ботинки, казалось, служат для него дополнительным источником раздражения.
— Хорошо, — сказал он внезапно, — может быть, это даже хорошо, что ты остался. Я хочу, чтобы ты выполнил мое поручение. Удали гематому на ухе свиньи Чарли Дента.
Это было бомбой. Про ухо свиньи Чарли Дента речи не было.
За несколько недель до этого Зигфрид сам ездил на ферму Чарли, расположенную дальше по улице в окрестностях нашего городка, чтобы осмотреть распухшее ухо. Это была обычная гематома, и единственным способом вылечить ее было вскрытие, но по какой-то причине Зигфрид не стал его делать, а отправил к ней меня на следующий день.
Я задумался о причине, но ненадолго. Когда я зашел в свинарник, с соломы поднялась свиноматка таких размером, которых я до той поры не встречал. Она злобно фыркнула и бросилась на меня, открыв огромную пасть. Я не стал вступать с ней в спор, а перепрыгнул ограду высотой не менее полутора метров перед самым ее рылом и приземлился в проходе. Я стоял там и размышлял над своим положением, задумчиво глядя в злобные красные глаза и разинутый рот с длинными желтыми зубами.
Обычно я не обращаю внимание на фырканье свиней, но эта, похоже, и в самом деле хотела задать мне трепку. Я размышлял над своим следующим шагом, когда свинья издала злобный рык и села на задние ноги, пытаясь перепрыгнуть через ограду, чтобы добраться до меня. Я быстро придумал, как быть.
«Боюсь, что не захватил с собой нужных инструментов, мистер Дент. Я вернусь завтра и вскрою опухоль. Тут ничего серьезного нет — мелкая работа, только и всего. До свидания».
Проблема так и осталась, и никто до сегодняшнего дня о ней не вспоминал.
Тристан пришел в ужас.
— Ты что, хочешь, чтобы я отправился туда сегодня вечером? Вечером субботы? А в другое время никак нельзя? Я собираюсь на танцы.
Зигфрид горько усмехнулся из глубины своего кресла.
— Это нужно сделать сейчас. Это — приказ. А на танцы можешь отправляться после.
Тристан начал было что-то говорить, но понимал, что уже достаточно долго искушает судьбу.
— Хорошо, — сказал он. — Я пойду и сделаю это.
Он с достоинством вышел из комнаты, Зигфрид опять
уставился в свою книгу, а я смотрел в огонь и думал о том, как Тристан собирается решить эту проблему. Он был юношей с безграничными способностями, но на этот раз им предстояло настоящее испытание.
Через десять минут Тристан вернулся. Зигфрид посмотрел на него с подозрением.
— Ты вскрыл ухо?
— Нет.
— Почему нет?
— Я не нашел дом. Ты, должно быть, дал мне неверный адрес, ты сказал: дом номер 98.
— Номер 89, и ты прекрасно знаешь это, черт побери! А теперь возвращайся туда и сделай свое дело.
Дверь за Тристаном закрылась, и я стал ждать. Через пятнадцать минут она открылась еще раз, и в комнату вошел Тристан, не скрывая своей радости. Его брат оторвал глаза от книги.
— Сделал?
— Нет.
— Почему нет?
— А вся семья отправилась в кино. Субботний вечер все-таки.
— Мне наплевать, куда ушла семья. Заходи в свинарник и разрежь ухо. А теперь убирайся, и на этот раз я требую, чтобы дело было сделано.
Тристан опять ушел, и началась новая вахта. Зигфрид не сказал ни слова, но я чувствовал, как напряжение нарастает. Прошло двадцать минут, и Тристан опять предстал пред нами.
— Ну, теперь-то ты вскрыл ухо?
— Нет.
— Почему нет?
— Да там темнотища, хоть глаз выколи. Как, ты думаешь, я должен был работать? У меня только две руки — в одной я держал скальпель, а в другой — фонарь. А как мне держать ухо?
Зигфрид крепко держал себя в руках, но теперь его способность управлять собой исчезла.
— Хватит с меня твоих идиотских оправданий! — заорал он, вскакивая с кресла. — Мне плевать, как ты сделаешь это, но клянусь Богом: или ты вскроешь это ухо сегодня вечером, или я покончу с тобой. А теперь убирайся и не возвращайся, пока не выполнишь то, о чем тебя просят.
Мое сердце обливалось кровью по Тристану. Ему сдали не лучшие карты, однако он проявил редкостное умение, разыгрывая их, но теперь у него не осталось ничего. Он на секунду остановился в дверном проеме, потом повернулся и вышел.