О всех созданиях - прекрасных и удивительных
Шрифт:
– Да, - сказал мистер Багли.– Эта самая микстурка. У меня коровки, как заладили, выкидыш за выкидышем, а я их, знай, пою микстуркой, ну и больше - ни-ни, в следующий раз все как одна, телят принесли.
– Они бы и без микстуры родили благополучно. Видите ли, у них вырабатывается иммунитет.
Мистер Багли наклонил голову набок и улыбнулся мне кроткой снисходительной улыбкой. И правда, какое я имел право спорить? Сам-то я ничего предложить не мог.
– Ладно, Фрэнк, - сказал я вяло, - пусть пьют. Как и от моей вакцины вреда быть не должно.
Свежая бутылка дрисколловского бальзама была приобретена, и маленький мистер Багли лично следил, чтобы каждая корова Фрэнка получила положенную дозу. Он просто пыжился от гордости, когда через три недели одна из коров отелилась точно в срок.
– Ну-ка, что скажете, молодой человек? Микстурка-то себя показывает, а?
– Я с самого начала предполагал, что какие-то из них отелятся нормально, - ответил я, и мистер Багли презрительно поджал губы, шокированный такой жалкой попыткой оправдаться.
Меня же его мнение обо мне совсем не трогало. Я просто заранее смирялся с горькой неизбежностью. Потому что до появления современных медикаментов так оно всегда и бывало. Фермеры пользовались множеством шарлатанских снадобий, а ветеринары даже не могли толком возразить, потому что в их распоряжении было слишком мало действенных лекарств.
И когда речь шла о болезнях вроде бруцеллеза, с которыми они пока справиться не могли, урожай шарлатаны снимали особенно богатый. Провинциальные и сельскохозяйственные газеты пестрели рекламными объявлениями, превозносившими чудотворное действие красных микстур, очищающих и запирающих бальзамов или розовых порошков. Конкурентов у профессора Дрисколла было хоть отбавляй.
Когда вскоре и вторая корова отелилась в срок, мистер Багли всячески старался пощадить мое самолюбие.
– Учиться нам никому не поздно, молодой человек, а вы ведь руку в этом деле еще набить не успели. Ну, просто не знали про это лекарство, так я вас не виню, а только опасаться, помоему, больше нечего.
Я промолчал. Фрэнк несколько утратил безнадежный вид, и я не хотел своими сомнениями гасить этот неверный проблеск. А вдруг вспышка действительно кончилась? Они же непредсказуемы!
Но когда Фрэнк позвонил мне снова, все мои тягостные предчувствия оправдались с лихвой.
– Приезжайте. Трех коров почистить надо...
– Трех?!
– Ну, да. Одна за другой - раз, раз, раз. И все выкидыши. Это крышка, Джим. Не знаю, что я буду делать.
Фрэнк встретил меня у конца проселка. Он сразу состарился на десять лет. Лицо у него было бледным и измученным, словно после тяжелой бессонницы. Затем я увидел мистера Багли. Он рыл яму перед дверью коровника.
– Зачем это?
Фрэнк ничего не выражающим взглядом посмотрел на свои сапоги.
– Теленка закапывает. Говорит, что от этого большая польза бывает. Он поднял на меня глаза с кривой улыбкой.– Наука мне помочь не может, так почему бы не испробовать колдовство?
Обходя глубокую могилу, плод стараний мистера Багли, я почувствовал, что тоже состарился на несколько лет. Низенький фермер покосился на меня от лопаты.
– Очень старинное средство, - объяснил он.– Микстурка что-то поослабла, так надо что-нибудь посильнее попробовать. Беда в том, - добавил он с сердцем, - что позвали-то меня, когда уже поздно было!
Я извлек разложившиеся последы из трех коров и тут же уехал. Меня терзал такой стыд, что я не мог взглянуть Фрэнку в глаза. А когда я две недели спустя снова приехал к нему, мне стало даже хуже - еще во дворе я обнаружил, что к чистому воздуху осенних холмов подмешан какой-то странный запах, всепроникаюшая душная вонь. Я знал, что она мне знакома, но определить ее все-таки не мог. Из дома вышел Фрэнк, увидел, что я верчу головой, нюхая ветер, и сказал с грустной улыбкой:
– Ароматик не самый благоуханный, верно? По-моему, вы еще не имели чести встречаться с нашим козлом.
– У вас есть козел?
– Взяли на подержание. Заматерелый такой. Куда-то запрятался, но, черт подери, запашок все равно в нос бьет. Все мистер Багли - раскопал его где-то и божится, что сосед у него только этим козлом и выручил своих коров от такой же напасти. От телят под порогом толку не вышло, вот он и решил, что пора привезти козла. Говорит, что вонь эта очень целебная.
– Фрэнк, мне невыразимо жаль, - сказал я.– Значит, продолжается?
Он пожал плечами.
– Да. С прошлого раза, как вы приезжали, еще две. Но я, Джим, уже перестал переживать, и вы, бога ради, не мучайтесь так. Вы же ничего сделать не можете, я знаю. Никто ничего сделать не может.
На обратном пути я угрюмо размышлял над его словами. Заразные коровьи выкидыши были распознаны как болезнь еще в глухом средневековье, и мне приходилось читать в старинных книгах об этом гнусном поветрии, разорявшем тогдашних крестьян, как теперь оно разоряло Фрэнка Меткафа. В те давние дни знатоки объясняли, что причина - нечистая вода, плохой корм, неподвижность, внезапный испуг. Правда, они сумели заметить, что здоровые коровы, стоило им обнюхать недоношенного теленка или послед, почти наверное, сами претерпевали ту же судьбу. Но все остальное тонуло в черном тумане нсвежества.
Мы же, современные ветеринары, наоборот, располагали множеством точнейших сведений. Мы знали, что причина - грамотрицательная бактерия Brucella abortus, чьи свойства и жизненный цикл мы изучили в мельчайших подробностях. Однако помочь фермеру в положении Фрэнка мы были способны не больше, чем наши коллеги, писавшие некогда эти забавные трактаты. Правда, исследователи, посвятившие этому жизнь, упорно искали такой штамм бруцеллы, который мог бы послужить основой для надежной и безопасной вакцины для иммунизации телят в первые месяцы их жизни, и уже в 1930 году был создан штамм19, на который возлагались большие надежды. Однако он и теперь, десять лет спустя, находился еще в экспериментальной стадии. Родись Фрэнк, на свое счастье, лет на двадцать позже, почти наверное, все эти купленные им с бору по сосенке коровы были бы заблаговременно иммунизированы и ограждены от бруцеллеза с помощью все того же штамма-19. А сейчас мы и вовсе располагаем действенной убитой вакциной для стельных коров.