«О» - значит омут
Шрифт:
2
Пока мы разговаривали с Саттоном, принесли почту. Провожая его до двери, я остановилась, чтобы собрать конверты, которые почтальон просунул в щель. После того, как он ушел в банк, я вернулась за стол и начала сортировать почту. Мусор, счет, еще счет, мусор, мусор, счет. Я добралась до квадратного конверта из веленевой бумаги с каллиграфически выписанными моим именем и адресом, с росчерками и завитушками. Штамп был Ломпок, Калифорния, и обратный адрес
Глядя на конверт, я догадывалась, что приближаются крестины, свадьба или коктейльная вечеринка — формальное событие, о котором возвещалось рассылкой кучи дорогостоящих открыток. Каково бы ни было событие, о котором меня извещали, или на которое приглашали, мне на него было глубоко плевать. Иногда я бываю чуть-чуть сентиментальной, но это не тот случай.
Я кинула конверт на стол, подумала и швырнула его в корзину для мусора, которая уже переполнилась.
Сняла телефонную трубку и набрала номер Чини Филлипса в отделении полиции. Когда он ответил, я сказала:
– Угадай, кто?
– Привет, Кинси. Что случилось?
– Я только что побеседовала с Майклом Саттоном и решила поговорить с тобой, прежде, чем делать что-нибудь. Что ты о нем думаешь?
– Я не знаю, что и думать. История звучит достаточно глупо, чтобы быть правдой. А у тебя какое впечатление?
– Я не уверена. Я готова поверить, что он видел двух парней, копающих яму. Но связь с Мэри Клэр Фицжу вызывает сомнение. Он говорит, что даты сходятся, потому что он сверился с газетными статьями, но это ничего не доказывает. Даже если два события случились одновременно, это не значит, что они связаны.
– Согласен, но его воспоминания были такими яркими, что он почти уговорил меня.
– Меня тоже. По крайней мере, частично. У тебя была возможность заглянуть в старые материалы?
– Этого нельзя сделать. Я говорил с шефом, и он сказал, что материалы дела закрыты. Если вмешивается ФБР, они кладут все под замок.
– Даже через столько времени? Прошло двадцать лет.
– Точнее, двадцать один. И ответ, да, конечно. Ты знаешь, как это происходит. Дело федеральное, и оно еще не закрыто. Если детали выплывут наружу, любой псих может зайти в отделение и объявить себя виновным.
Я услышала знакомый шум на улице.
– Погоди секундочку.
Я закрыла трубку рукой и прислушалась. Скрип гидравлического механизма, хрипение и шипение мусорного фургона, приближающегося с конца квартала. Черт! День забора мусора.
Неделю назад я забыла вынести мусор на улицу, и мои корзины были переполнены.
– Мне нужно идти. Позвоню позже.
– Вайя кон Диос. (Иди с Богом, прим. перев.)
Я бросила трубку и побежала через холл в кухню, где схватила пластиковый мешок из коробки под раковиной. Быстро обошла все мусорные корзины — в кухне, ванной и офисе, вытряхивая мусор в мешок, который раздулся. Я выскочила в заднюю дверь, сунула мешок в мусорный бак и покатила его по дорожке. Когда я достигла улицы,
Я вернулась за стол, поздравив себя с отлично выполненной работой. Ничего не создает такого беспорядка в комнате, как переполненная мусорная корзина. Усевшись в кресло, я взглянула вниз и увидела конверт из веленевой бумаги, который, видимо, не попал в мешок и теперь лежал на полу. Я наклонилась, подняла и уставилась на него. Что происходит?
Вместо того, чтобы счастливо лететь на окружную свалку, чертова штука вернулась ко мне.
Я не суеверна по натуре, но конверт, вместе с упоминанием Майкла Саттона о проблемах в его семье, привел в движение старые мысли.
Я знаю, насколько ненадежными и хрупкими могут быть семейные связи. Моя мама была старшей из пяти дочерей, рожденных моим дедом Бертоном Кинси и бабушкой Корнелией Стрейт Ла Гранд, известной как Гранд. Мои родители были выброшены из семейного круга, после того, как моя мать встретила моего отца и сбежала с ним через четыре месяца.
Ей было восемнадцать, и она была из богатой семьи, хотя и из маленького городка.
Моему отцу, Рэнди Миллоуну, было тридцать три, и он был почтальоном. Сейчас трудно сказать, что было хуже в глазах Гранд, его возраст или занятие. Видимо, она считала государственных служащих, как и профессиональных преступников, неподходящей парой для ее драгоценной старшей девочки.
Рита Синтия Кинси впервые положила глаз на моего отца на вечеринке по поводу своего первого выхода в свет. Отец был там официантом, по просьбе друга, компания которого отвечала за праздничный ужин. Их женитьба создала трещину в семье, которая никогда не заросла.
Моя тетя Джин была единственной из четырех сестер, кто поддержал маму, и она растила меня с пятилетнего возраста, когда мои родители погибли в автокатастрофе.
Можно подумать, что я бы обрадовалась, обнаружив существование близких родственников.
Вместо этого я была расстроена и сердита, убежденная, что они знали обо мне годами и не захотели меня искать.
Мне было тридцать четыре, когда прозвучала первая семейная увертюра, и я сочла их двадцатидевятилетнее молчание доказательством полнейшего безразличия, в чем я винила бабушку. Я не ссорилась с моими тетушками и двоюродными сестрами. Я засунула их в одну яму с бабушкой, потому что так было проще. Признаю, что это несправедливо, но я испытывала определенное праведное удовлетворение в своем оптовом осуждении.
Последние два или три года я делала попытки изменить свое отношение, но не добилась особых результатов. Я- Телец. Я упряма от природы.
Я засунула приглашение в сумку. Разберусь с ним позже.
Саттон вернулся через двадцать минут, с пятью хрустящими купюрами по сто долларов, за которые я написала расписку. После его ухода я положила деньги в офисный сейф.
Так как я собралась посвятить четверг делу Саттона, то села и набросала черновик одного отчета из моего списка дел. Когда закончила, было около четырех, и я решила закрыть контору на сегодня. Хорошо быть кустарем-одиночкой: делай что хочешь, и ни с кем не надо советоваться.