Оазис
Шрифт:
— Теперь можно ехать. Защиту я поставил, ни одна пуля не пробьет.
— На сколько ее хватит?
— Четверть часа.
— Маловато. Ну, если погоним своих лошадок — успеем! — решил я и первым рванул по открытому пространству к наблюдательному холму. Монах пристроился рядом, а вот Эрика на своей огромной (по сравнению с нашими низкорослыми лохматыми "мексиканцами" она действительно была великаншей) кобыле держалась позади. Когда до подошвы холма оставалось несколько метров, в защитный полог что-то влетело и с протяжным визгом рикошетом ушло в сторону. Что за хрень? Стреляли по нам из кустов, но явно не из огнестрельного оружия. Второй снаряд
Мы влетели на холм и с треском вломились в кусты, спугнув чертова стрелка. Приземистая фигура с заячьей прытью ломанулась между деревьями. Мы бросились вдогонку, стараясь завернуть беглеца в ту сторону, где сейчас его могли поджидать Канадец и Артишок.
Они и ждали… В окружении странных личностей, поголовно вооруженных арбалетами. Человек десять в потасканной и грязной одежде стояли на небольшой полянке и держали под прицелом наших товарищей. А беглец, хитроумно подведший нас в засаду, уже скалился пожелтевшими зубами, жестами показывая, что нам стоит сложить оружие и слезть на землю. Что за уроды? Вроде не мутанты, но по лицам видны генетические изменения. Череп слегка удлинен, скулы выдвинуты вперед, жутко черные глаза навыкате, кожа неприятно-серого цвета.
— Приехали, — выдохнул я, опуская винчестер. — Здравствуйте, девочки…
Часть вторая. Глава 11
Глава одиннадцатая
Аномальные зоны и «заповедники» — не всегда одно и то же. Аномалии появились со времен «божьего суда», когда землетрясения и наводнения стерли с лица земли большинство городов. Одни из них были магического свойства, и все происходящие внутри таких зон процессы целиком и полностью зависели от неведомых волн, излучаемых из недр земли. Другие аномалии — рукотворные. Атомные станции, питавшие мегаполисы и окружавшие их городишки поменьше масштабом, едва ли пережили страшные катаклизмы. Часть из них была уничтожена, а другая продолжала функционировать, заражая своим фоном близлежащую округу.
Таким вот образом появились странные пустоши, в которых умудрялись жить не только морфы, но и люди.
"Заповедники" же — кладбища цивилизации, тщательно охраняемые и курируемые секторальными правительствами. В аномалиях есть жизнь? Ну, живите, если сможете…
Пытавшиеся взять нас в плен странные уроды вот уже много лет обитали на краю одной такой рукотворной аномалии, год от года подвергаясь генетической мутации. Через пару поколений от «хермитов», как называли себя сами эти ребята с арбалетами, мало что останется от узнаваемости. Были люди — станут двуногими тварями. Но сами отшельники аномалии не хотели признавать этого факта. А, может, и не знали.
Короче, попали мы в засаду по-глупому, не ожидая такого большого количества стрелков-арбалетчиков. Их было гораздо больше, чем десяток. В кустах сидело еще человек пятнадцать. И вся эта масса окружила нас.
— Всем слезть с лошадей, бросить оружие на землю и отойти в сторону, — властно приказал один из хермитов, судя по всему, командир отряда или вообще вожак местной стаи. Он выделялся высоким ростом, более гладкими чертами лица, но глаза его были такими же пронзительно черными и навыкате, а череп с небольшим количеством волосяного покрова неприятно вытянут. — И без шуток.
Я думал, что брат Симон применит свои боевые навыки колдуна, но вместо ожидаемых магических штучек со своим клинком, он выполнил приказ вожака и даже нам посоветовал не строить героев на пять минут.
— Кто вы такие? — голос командира оказался неприятно скрипучим и хриплым, как будто скрипящий на зубах песок.
— Путешественники, — монах взял на себя роль переговорщика. Сохраняя спокойствие на лице, Канадец натянул шляпу на нос, Артишок тихонько посвистывал какую-то веселую мелодию. Непробиваемые ребята. На нас направлены десятки арбалетов со смертоносными болтами, а им хоть бы хны. Так получилось, что мы втроем как бы оградили Эрику, отчаянно трясущуюся, от подозрительных взглядов хермитов. В своей мужской одежде она казалась юношей-подростком, а коротко подстриженные волосы тщательно прятала под шляпой. Только лицо никуда не денешь. На свежем воздухе щеки ее округлились и порозовели. Н-да, как бы не догадался кто руками пощупать под мешковатой длиннополой курткой.
— Вы нарушили табу, чужаки, — снова заскрипел чужак, стоя перед нами с видом военачальника, захватившего в плен важных персон. — За это ваши головы окажутся на кольях. Давно мы не приносили жертвы духам Мертвого города!
Аборигены радостно зашумели в предвкушении развлечения. Выходит, что мы все оказались неправы, и черепа на той страшной аллее, ведущей к заброшенной деревне — вовсе не принадлежат некромантам? Эти головы — нарушители засыпанного песком города?
— Мы ничего не знали о Мертвом городе, — заявил монах. — Наш путь лежит далеко на запад, и в том, что мы наткнулись на ваше святилище — не наша вина. Божественное провидение указывает нам своим перстом нужную дорогу.
— Ты — адепт Новой церкви? — проскрипел вожак. — Или колдун, поднимающий мертвых из могил? Так знай, что мы с радостью отделяем головы и тем, и другим!
Самое забавное в сложившейся ситуации оказалось нежелание хермитов отбирать у брата Симона меч. Чем-то он их изрядно пугал, и монах прекрасно был осведомлен об этом. Кто мог рассказать Симону о жителях аномальных зон? Значит, бойцы Ордена иногда здесь появлялись, о чем признался сам наш провожатый. Деревню уничтожили орденские, и никто другой.
— Я из Ордена, карающего мечом и защищающего магией, — Симон пристально оглядел замершую толпу аборигенов. Кажется, нам сегодня удастся встретить закат. Убивать передумали? — Внемлите моему слову, несчастные! Кто помнит разящего молниями брата Короткоухого? Именно он спас вашу общину от страшной смерти в логове некромантов! Его меч разрушил чертову деревню! И так вы встречаете его ученика со своими помощниками?
— Я слышал про Короткоухого, — вожак махнул рукой, чтобы его люди опустили арбалеты. — Но чем ты докажешь свою причастность к Ордену? Меч в твоих руках — всего лишь оружие, но как ты умеешь им владеть?
Я не думал, что Симон умеет так зажигательно говорить, при этом демонстрируя умения превращать меч в средство воспитательного элемента.
— Дети мои! — брат Симон в момент просветительского спича на самом деле стал похож на святошу-проповедника. Он поднял вверх свой колдовской меч и неуловимым жестом вызвал на его кончике трепетный алый огонек, который хорошо был виден в свете дня. — К вам обращаюсь, отринувшим все заповеди человеческие! Опомнитесь и оглянитесь вокруг, к чему привела ваша дикость! Вы теряете последнее уважение природы. Уймитесь!