Обаятельная Вера
Шрифт:
Оставив сумку в камере хранения Ярославского вокзала, Вера решила заодно разведать обстановку: кто знает, вдруг прогулка по любимому городу затянется, и к поезду она прибежит в последнюю секунду. Оказалось, что такая предусмотрительность не напрасна – целых двадцать минут Вера Александровна бродила туда-сюда в поисках путей дальнего следования, с одного из которых должен будет отправиться ее поезд. Электрички – вот они, пожалуйста! Все написано и понятно. А четырехчасовой экспресс (и кто решил, что четыре часа – это «дальнее следование»?!) уходит с самых задворок вокзала, которые еще надо узреть.
Вера узрела. И только после этого, с успокоенным сердцем, отправилась в путь.
Конечно, она поехала на Красную площадь. Так давно не была там, что начала забывать, как выглядит собор Василия Блаженного, как забавно задирают головы иностранцы, дивясь на стены Кремля, как четко и одновременно умилительно – совсем молодые мальчишки, младше Сережи – сменяется караул.
Если бы Веру Александровну спросили о центре Земли, она бы не колебалась с ответом даже секунды – Красная площадь.
Ступая по каменной мостовой, она испытывала редкую гордость за собственную страну и была готова многое ей простить: как человеку, которого любишь трепетно и беззаветно, просто за то, что он есть.
На обратную дорогу до Ярославского вокзала осталось всего сорок минут. Но ехать было недолго: всего четыре станции до «Комсомольской» по красной ветке. Хватит времени, чтобы забрать багаж и спокойно добрести до задворок вокзала с их «путями дальнего следования».
Вера уже спустилась в метро и собралась войти через стеклянные двери на станцию, как вдруг увидела маленькую девочку в розовом платье: малышка беспомощно крутилась вокруг собственной оси в нескончаемом потоке людей и выглядела такой испуганной, что сердце Веры болезненно сжалось. Не раздумывая, она стала пробираться к яркому пятну в серой толпе.
Протиснулась между стремительными телами и осторожно, чтобы не напугать белокурую девчушку, – на вид ей было лет пять, – присела рядом на корточки.
– Мамаша, уйдите с дороги! – услышала она злобный окрик старухи с тележкой, наполненной свежей прессой.
– Ты потерялась? – Косматую тетку Вера проигнорировала, и та в отместку больно заехала Вере Александровне по спине своей поклажей.
Девочка посмотрела на Веру жалобно, прикусив нижнюю губу. В ее громадных глазах стояли слезы, она молча кивнула. Вера могла бы поклясться, что где-то ее личико уже видела.
– Как тебя зовут? – ласково спросила она и наконец поняла: девочка очень похожа на ее старшую племянницу Машу.
А еще – как две капли воды – на маленькую горничную в доме Зули, которая вывела ее из лабиринта. А еще – Вера вздрогнула от невероятной догадки – на малышку из ее снов! Вера Александровна мотнула головой, отгоняя мысль о причудах воображения. Ерунда! Не может этого быть!
– Анюта, – ответила малышка, и ее взгляд стал вдруг пытливым.
– С кем ты приехала?
Вере стало не по себе: слишком взрослым казалось лицо ребенка. Малышка в ответ пожала плечами и снова скуксилась – вот-вот заплачет. Веру еще раз пихнули. Чтобы не упасть, пришлось опереться рукой о грязный пол; в опасной близости мелькали разноразмерные ноги.
Она решительно поднялась с корточек и чистой рукой сжала крохотную ладошку. И снова невероятное ощущение тепла и счастья охватило ее. Даже голова закружилась от радости, которой Вера ни за что не сумела бы себе объяснить.
– Идем, – она улыбнулась ребенку, – поищем твоих родителей!
Малышка доверчиво пошла вслед за ней. А потом они неуловимым образом поменялись ролями – Вера могла поклясться в том, что это Анюта уверенно тянет ее вверх за собой, а не наоборот.
Когда они поднялись на улицу и отошли подальше от входа в метро, Анюта наконец остановилась и поманила Веру к себе указательным пальчиком. Орлова послушно пригнулась.
– Мы с бабушкой ехали в магазин, – объяснила Анюта неожиданно спокойно и рассудительно: несмотря на малый возраст, ее речь оказалась чистой и правильной, – а потом я потерялась. Не бойтесь! Бабулечка не бросит меня, она скоро придет!
– Я и не боюсь, – поспешно заверила девочку Вера, вопреки всякой логике желая лишь одного: чтобы пожилая женщина не нашлась как можно дольше.
Ей было приятно стоять вот так посреди улицы – держать девочку за руку и раздуваться от гордости при одной мысли о том, что прохожие, наверное, думают, будто Анечка – ее дочь.
– Хорошо, – кивнула девочка, хитро сощурившись, – давайте ждать.
Они обе стали крутить головами. Вера – в поисках милиционера на всякий случай, Анюта – высматривая в толпе «бабулечку», к которой Вера Александровна теперь необъяснимо ревновала.
Наконец Вера увидела стража порядка. Только он не прохаживался мирно вдоль улицы, как положено, а со всех ног несся к метро и неразборчиво кричал что-то в рацию.
А потом стали происходить странные вещи – милиционеры бежали ко входу со всех сторон, а пассажиры, напротив, повалили из черного зева тучей. Как насекомые.
Вера оттащила Анюту подальше, чтобы их не затоптали. Площадь наводнялась людьми, толпа стала огромной.
Крепче сжав хрупкую ладошку малышки в своей руке, Вера думала лишь об одном: как бы не потерять Анюту в этом начавшемся вдруг безумии!
Глава 6
– Уважаемые москвичи и гости столицы, – разнесся по площади громоподобный голос из всех динамиков сразу, – входы на станции метро «Охотный Ряд» и «Театральная» временно не работают. Пользуйтесь наземным транспортом...
Вера плохо понимала и слышала: кровь отбойным молотком стучала в ее висках. Как раненый зверь она металась по площади, едва сдерживая слезы отчаяния. Хотела крикнуть, позвать, но громадный ком застрял в горле, не давая прорваться ни единому звуку.
Анюта пропала! А она даже не почувствовала, как девочка освободила ладошку и выскользнула из ее руки. У малышки такое яркое платье, почему же не видно ее?! Ведь не могла она за какие-то секунды уйти далеко.
Насильно заставив себя остановиться, Вера перевела дух и постаралась включить мозги. Они с Анютой стояли. Из метро бежали люди. Могло быть только одно – девочка увидела в проносящейся мимо толпе свою бабушку и ринулась к ней. А та тут же увела внучку от греха подальше. Только так! Никаких других версий у Веры Александровны попросту не было.