Объединяй и завоевывай
Шрифт:
— Чинга ту мадре!
Полковник рассмеялся.
— Несколько позже, вероятно, мы рассмотрим твое предложение и сделаем, что положено. Естественно, без моей матери.
Герильера замолчала, и теперь уже надолго.
Они двигались к деревне, ориентируясь по запаху горелых кукурузных початков. Время от времени полковник Примитиво оглядывался.
Он ничего не замечал. И сделал вывод, что опасность с тыла ему не угрожает.
И очень ошибся. Его преследовали. Впрочем, обычный человек не способен узреть подобные тени. И победить их обыкновенным оружием тоже невозможно.
Глава 36
Римо махнул мастеру Синанджу, чтобы тот поторапливался. Они приближались к деревушке, которую давно уже обнаружили по запаху паленой кукурузы. Мексиканский полковник вел пленницу туда.
— Очень может быть, что этот парень делает нашу работу.
— Пока он не просит денег, я возражать не стану, — откликнулся Чиун.
— Я вот все думаю, кто эта девушка...
— Дамочка, которая вдруг возомнила себя солдатом. Что за варварский обычай давать в руки женщине оружие?!
— Женщина способна делать многое из того, что умеет мужчина, папочка, — сухо заметил Римо. — Ученые давно пришли к такому выводу.
— Я не о том, — прошипел кореец. — Скажи лучше, какому идиоту пришла в голову мысль доверять опасную стреляющую палку существу, чье настроение более изменчиво, чем погода в джунглях весной?!
— В твоих рассуждениях, несомненно, есть рациональное зерно, но, думаю, полковник сейчас вне опасности.
Они двинулись дальше, перебегая от дерева к дереву и на мгновение сливаясь с тем предметом, который избрали в качестве укрытия. Каждый раз, когда полковник оглядывался, он видел за своей спиной только черные силуэты деревьев.
Под конец Примитиво ринулся через кукурузное поле с остатками золы от сожженной соломы. Он так шумел, что без труда поднял на ноги полселения.
Из дверного проема полуразвалившейся хижины показалась голова заспанного человека.
Полковник чуть повернулся, вскинул автомат и очередью расколол голову несчастного на куски, стреляя поверх плеча захваченной в плен партизанки.
Девушка стала выкрикивать какие-то слова — очень громко и очень неразборчиво.
— Черт бы его побрал! Чиун, он застрелил безоружного! — взволнованно зашептал Римо.
Примитиво, впрочем, ничего не услышал.
Выстрелы среди ночи окончательно разбудили селение. То тут, то там появлялись заспанные миштеки. Полковник, переключив автомат на «одиночные», принялся хладнокровно стрелять людям в головы, как если бы перед ним были воздушные шарики.
— Верапас, я пришел за тобой. Покажись! — орал он в промежутках между выстрелами.
Не выдержав, Римо бросился вперед. Он преодолел расстояние до полковника за каких-нибудь пять секунд, но девушка-герильера опередила его. Она бросилась прямо под ноги офицеру и принялась пинаться, норовя угодить тяжелым ботинком в самое уязвимое место.
— Пута! — прорычал полковник и опустил ствол автомата с явным намерением изрешетить ее.
Римо прыгнул. Еще в полете изготовив руку для удара, он разрубил оружие на части.
Примитиво держал автомат двумя руками, но тут руки его сами собой разошлись в стороны. В каждой осталась своя половина «хеклер-и-коха».
При виде такой картины глаза полковника чуть не вылезли из орбит.
И сразу же перед ним появилось суровое лицо Римо.
— Какой же вы, к черту, солдат, если стреляете в безоружных?!
— Кто вы такой?
Римо вырвал из рук Примитиво половинки автомата и отшвырнул их прочь. Пальцы полковника инстинктивно ухватились за рукоятку боевого ножа.
Римо не стал ему препятствовать, но, когда в лунном свете блеснуло лезвие, отобрал у вояки нож и трижды пальцем ударил по клинку прямо у него под носом. После третьего удара от лезвия ничего не осталось.
Римо вернул полковнику бесполезную уже рукоять.
Чтобы продемонстрировать свою благодарность, полковник попытался выстрелить Римо прямо в лицо, торопливо выхватив из кобуры пистолет. Римо нанес ему короткий удар сразу двумя руками. Удар пришелся по пистолету, который полковник изо всех сил сжимал в правой. Примитиво показалось, что его ударило током. Он заморгал и мысленно нажал на спусковой крючок. Палец, однако, не подчинился, а пистолет почему-то стал разваливаться на части.
Когда в руке полковника осталась только рукоятка, ладонь неожиданно начала наливаться красным, как если бы она сильно обгорела на солнце. Полковник, закрыв рот, следил за происходившими с ним изменениями.
— Вы можете быстро-быстро сказать «вазокулярная дезинтеграция»? — спросил Римо.
— Я таких слов не знаю.
— Представьте себе, что вены вашей правой руки вдруг полопались все до единой и в настоящий момент посылают потоки крови во всех направлениях.
И тут полковник заорал. Только сейчас болевой сигнал, посланный его изуродованной конечностью, добрался до соответствующего мозгового центра.
Протянув руку к полковничьей шее, Римо сдавил нужный нерв, и боль сразу же прекратилась.
— Я ищу Верапаса, — сказал он.
Едва шевеля губами, полковник Примитиво произнес:
— Я его тоже ищу! Мы что, по одну сторону баррикады?
— С вами? По одну сторону?! Категорическое «нет»! — отозвался Римо. — Я не убиваю мирных жителей.
— По всей видимости, вы американец. ЦРУ?
— ЮНИСЕФ.
— Но это же детский фонд!
— Совершенно справедливо. Мы следим за счастьем всех детей на Земле. И принимаем пожертвования. В долларах, не в песо.
— Вы — локо.
— Если слово «локо» означает, что я болен душевно и потому не прочь сломать вам шею, то возражать не стану. «Локо» так «локо».
— Можете захватить с собой вот ее. — Тут полковник пихнул носком ботинка распростертое в пыли тело девушки-партизанки. — Думаю, она знает. Верапас наверняка находится тут, в деревне.
Нагнувшись, Римо ухватил девушку за плечи и рывком поставил на ноги.
— Где Верапас?
— Не знаю.
— Она лжет, — заявил Чиун, непонятно каким образом материализуясь из темноты.