Обьект
Шрифт:
Но все же Эван переоценил свои силы. Он и так уже был измучен долгим перелётом, а два последних, негостеприимных мира не дали ему отдохнуть. Болело ушибленное при падение на песчаный мир тело…
"Больше не могу. Надо передохнуть…" — глаза Эвана слипались, он уже плохо видел окружающее, и поэтому странное трепыхание воздуха не обеспокоило юношу — он думал, что это ему уже снится.
Но вот из воздуха выступила сфера. Цветом своим эта сфера почти сливалась с поверхностью Нокта, а поэтому со стороны её сложно было заметить. И все же Эван думал, что
Но вот в поверхности сферы стремительно и бесшумно распахнулась дверца. Из этой дверцы высунулась металлическая клешня и обхватила Эвана за грудь. Вот тут юноша вскрикнул, и окончательно проснулся. Хватка была такой, что у Эвана трещали ребра…
Но вот клешня потянула его внутрь сферы. Сил на то, чтобы сопротивляться, у него не было. Дверца за спиной Эвана распахнулась столь же стремительно и бесшумно, как и раскрылась. Металлическая клешня разжалась, и втянулась в стену. Эван упал на колени, и, схватившись ладонями за ноющие бока, начал кашлять. Так кашлял он до тех пор, пока над его головой не раздался громкий женский голос:
— Назовись.
Стиснув зубы, Эван вскинул голову вверх, к потолку, и не увидел там ничего, кроме небольших, но частых отверстий. Тогда юноша посмотрел вперёд. Перед ним была едва приметная перегородка из небьющегося стекла, а за перегородкой этой находилось помещение с ярко белыми стенами, и с такими же белыми креслами, диванами, приборами. В креслах сидели двое — мужчина и женщина средних лет со сосредоточенными глазами. И мужчина, и женщина внимательно и в тоже время совершенно безучастно, как на что-то совершенно обыденное глядели на Эвана. Юноша в свою очередь разглядывал их бледные лица, и их белые одежды, которые почти сливали их с остальным помещением.
И Эван проговори:
— Ведь вы с Нокта. Я мог бы догадаться: поблизости от вашего мира наблюдались странные явления в воздухе. Так, стало быть, это вы летали, маскировались…
Теперь заговорил мужчина. И хотя мужчина сидел за стеклянной перегородкой, голос его грянул над головой Эвана:
— Откуда велись столько подробные наблюдения за миром Нокт и его окрестностями?
Эван несколько растерялся, но всё же ответил:
— С водного мира.
Пальцы мужчины быстро пробежали по клавишам на сливающемся с белом помещением пульте. Тут же часть стеклянной перегородки засветилась, и на ней появилась весьма подробная карта знакомого Эвану водного мира.
Мужчина осведомился строгим, громким голосом:
— Этот?
— Да, — кивнул Эван.
Снова заговорил мужчина:
— Подойди и покажи точное место, с которого велись наблюдения.
Только тут Эван осознал, что все это время он простоял на коленях. И вот Эван поднялся и, постанывая от боли в боках, проковылял в перегородке. Произнёс:
— Наблюдения велись с темной половины…
Изображение тёмного мира перевернулось на тёмную сторону. Тот же строгий голос потребовал:
— Укажи точное место.
— Вот здесь. В этой вот скале укрыт телескоп.
— Назови число сообщников.
— Что? — подивился на странный вопрос Эван.
— Назови точное количество людей, которые затаились там, и производят наблюдения за Ноктом и окружающим его пространством.
— А, ну так я так один был. Раньше-то ещё Эльзар там жил, так он уже три года как умер.
— Так кто же соорудил телескоп?
— Робот "Богатырушка".
— Такая модель нам неизвестна. Опиши свойства этого робота.
И на Эвана посыпались вопросы. Только он успевал отвечать на один, как следовал другой. Спрашивали как мужчина, так и женщина. Потом за их спинами появилось ещё одно окошко, а в нём — изображение мужчины с необычайно худым, серым лицом. Одет тот мужчина был в серый костюм и находился в сером помещении. Он также задавал Эвану вопросы, но голос его доносился с помехами. Так Эван догадался, что установлена связь с самим Ноктом, и его допрашивает какой-то важный чиновник.
Первое потрясение прошло, утихла и боль в рёбрах. Тут навалилась усталость, и Эван не смог долгого, протяжного зевка. Затем пробормотал:
— Извините, я давно не отдыхал. Может, я немного посплю, а потом продолжим эту беседу?
Женщина сказала:
— Подойди к стене…
На стене напротив Эвана замигала небольшая красная лампочка, указывая то место, к которому он должен был подойти. И Эван подошёл, надеясь, что из стены выдвинется удобная мягкая кровать. Женский голос продолжал:
— Вложи указательный палец правой руки в выемку возле мигающей лампы.
Все его надеясь на появление кровати, Эван исполнил и это требование. Почувствовал укол, головокружение, даже покачнулся, едва не упал. Но вот усталость отступила. Теперь Эван испытывал эмоциональный подъём и потребность отвечать на все вопросы без утайки. Он, впрочем, и до этого отвечал правдиво — не видел смысла утаивать что-либо.
Он рассказывал о своём мире, о том, как в детстве вместе со Стефаном нашёл аэроцикл, как погиб Стефан; вкратце и о своей юности рассказал. Затем — как бежал со своего мира, как оказался на водном мире, о старце Эльзаре и его родителях.
Рассказ о родителях Эльзара особенно заинтересовал допрашивающих: им интересны были их имена, а также имена тех, кто им помогал бежать с Нокта. И хотя Эван не понимал, почему их интересует именно это, а не незнакомка в широкополой шляпе — он рассказал им всё, что знал. Рассказал Эван и о своём последнем путешествии. Посетовал на то, что два последних мира, на которых он побывал, были отравлены какими-то, как он выразился "негодяями".
И после того как слово «негодяя» было произнесено, воцарилось молчание. На Эвана смотрели три пары внимательных, но безучастных к нему глаз. Тогда юноша, чувствуя, что на него наваливается усталость, более сильная, чем прежде, спросил уже слабым, невнятным голосом:
— Какова же моя дальнейшая судьба? После всего того, что вы услышали — пустите ли меня в Аркополис?
Женщина ответила ровным голосом, в котором едва угадывалось раздражение от долгого допроса:
— Для таких как ты путь в Аркополис закрыт.