Объективная реальность
Шрифт:
Создание механизированных корпусов, в которых было почти двадцать тысяч легких танков, с которыми эффективно боролись не только артиллеристы, но и великолепно обученная пехота вермахта, это разве не вина Тухачевского? Сколько народных денег, сил и средств было пущено в утиль? Сколько толковых ребят погибли в этих жестянках, которые ничего не могли противопоставить чуть лучше бронированным роликам Гудериана только потому что не умели этого делать? Впрочем, немцы умело использовали и танки, которые по своим характеристикам были хуже наших. Опять таки потому что умели их использовать.
По идеям Тухачевского толпы быстроходных танков с подвеской Кристи должны были нестись по хорошим дорогам Европы, распугивая и действуя психологически на врага. А что, их слабенькие пушечки и пулеметы могли воздействовать как-то по-другому? Только давить на нервы, и только. Вот только забывают, что в психические атаки белые ходили потому, что у них хронически не хватало патронов. Военные заводы остались под контролем большевиков. Так что давить на психику — это хорошо, но лучше давить огнём!
Удивительно и то, что, выступая за взаимодействие разных родов войск, насыщение армии танками и самолетами, наш выдающийся теоретик так и ничего не сделал для развития связи. Я не знаю, каким образом его идеи с тысячными ордами танков и самолетов сочетались с возможностями ими управлять. Ведь развитию связи Тухачевский как-то внимания не уделял. Наверное, взмахи флажками танкистов и летчиков (извините, что про летчиков пошутил) были достаточно гениальной формой отдачи приказов во время боя. То есть, под вражеским обстрелом командир должен был высунуться из машины, отмахать флажками сигнал и нырнуть обратно в машину. При этом если он погибал или получал ранение, то танк становился небоеспособным: командир должен был еще и стрелять.
И при всём этом никаких пониманий логистики, основы современных боевых действий. Создание гигантских мехкорпусов, с очень ограниченным количеством пехоты вооруженной всё той же трехлинейкой, как и в русско-японскую и империалистическую, не защищенной броней, отсутствием достаточного обеспечения автомобильным транспортом, без расчетов необходимости горюче-смазочных материалов, низким качеством моторов и ходовой… И совершенное отсутствие самоходной артиллерии. А зачем она нужна? И это при полном небрежении к артиллерии большого калибра, которой в РККА на начало Великой Отечественной войны в процентном отношении было намного меньше чем у противника. Почти до середины сорок третьего года на каждый наш снаряд в 150 мм и более немцы отвечали пятью! Сколько танков было у Паулюса, когда он рвался к Сталинграду? Да почти ничего, если сравнивать с танковыми группами первого года войны. Он применял тактику артиллерийского наступления, уничтожая огнем оборонительные позиции, используя именно тяжелые орудия!
И только наличие танков Т-34 и КВ с их трехдюймовыми орудиями позволило как-то компенсировать этот перевес. У нас же гаубицы или тяжелые пушки тащили или конной тягой, или медленными тракторами, мобилизованными в народном хозяйстве, а штатных тягачей не хватало или их использовали не по назначению, пытаясь компенсировать дефицит бронетехники.! И все эти проблемы кратно умножались крайне низкой технической грамотностью призывников, особенно из сельской местности. А если вымести всех квалифицированных рабочих, то кто будет делать оружие, бабы и детишки? Так и случилось. Женщины и дети своим трудом вытянули тыл!
Конечно, глупо говорить, что только Тухачевский виноват в поражениях сорок первого года, нет, чем был Жуков лучше, почему он не изменил столь странную конфигурацию войск на границе? И ошибок Сталина было много, и совершенно ложная, глупая пропаганда, которая в конце сыграла против нас же. И разведка, которая провалилась перед войной, провалилась. В том числе и потому, что много профессионалов попали под каток репрессий. Но все равно, смогли сделать очень много, и план «Барбаросса» сорвать, и хребет нацисткой гадине переломить. Вот только в моём времени эта гидра возрождается вновь.
От горьких раздумий меня отвлек шум в зале: Сталин направился к трибуне. Вот он взошёл на неё, посмотрел на зал, не знаю, что это за магия, но мгновенно стало тихо, ему для этого даже движения рукой делать не надо было. Он заговорил:
— Товарищи, мы слушали тут доклад товарища Тухачевского, потом мы слушали выступления других товарищей, у каждого из которых есть своё мнение, свой взгляд на развитие наших вооруженных сил, и это обсуждение переросло в жаркую дискуссию. И это хорошо, товарищи, что мы с таким интересом обсуждаем наше общее с вами будущее. Мы все понимаем, что мир капитала спит и грезит новой войной против СССР, единственного на Земле государства рабочих и крестьян. Одно только наше существование не дает спать всем этим Чемберленам, Рокфеллерам и Ротшильдам. И наша армия, наш военно-морской флот, наш воздушный флот — вот три силы, которые обеспечивают существование нашего государства, основа нашей обороны. Партия и правительство делают всё, чтобы обеспечить армию лучшим оружием, техникой, создать для рядового и командного состава лучшие условия жизни. Нам всем тяжело, мы начали отстраивать наше государство, взяли курс на индустриализацию и коллективизацию в сельском хозяйстве, и это правильный курс, товарищи!
(аплодисменты, вождь переждал их, вот тут чуть взмахнул рукой, зал мгновенно успокоился)
— Хочу сказать, что очень многие положения товарища Тухачевского правильные, конечно, он несколько своеобразно трактует некоторые положения теоретиков марксизма-ленинизма, но разбор этих заблуждений товарища Тухачевского не цель моего выступления. Меня заинтересовали несколько моментов, на которых хочу остановить ваше внимание: сила Рабоче-Крестьянской Красной армии в ее идеологии, это правильно, но это не означает, что врага нечего противопоставить нашей идеологии, у него есть идеи национализма, которые очень крепки, и не надо тешить себя иллюзиями, что стоит нашим танковым колоннам пойти на европейские города, как в тылу врага вспыхнет всеобщее восстание, мы уже не раз и не два обжигались на столь безответственных фантазиях. Да и сам товарищ Тухачевский может вспомнить из своей практики, что никакого восстания пролетариата в Польше в двадцатом год не произошло, что польские рабочие влились в состав польской же армии, которая нанесла ему очень обидное поражение на Висле, а включение в состав РККА поляков не придало этим частям ни массовости, ни устойчивости. Наоборот, мобилизованные местные жители стали разбегаться, тем самым подрывая устойчивость соединений товарища Тухачевского.
(в этот момент лицо Михаила Николаевича стало бордовым, очень он не любил, когда его тыкали в этот самый разгром, но возразить, что в этом был виноват Егоров и Буденный в купе со Сталиным сейчас он опасался, потому промолчал)
— Поэтому нам надо понимать, что разложить армии противника нашей пропагандой будет очень сложно, и лучшим разлагающим врага фактором будет крепкий удар Красной армии по противнику, такой удар, чтобы от него ошметки летели во все стороны!
(бурные аплодисменты)
— Теперь о концепции самой атакующей армии. Для того, чтобы атаковать врага надо создать численный перевес — в танках, орудиях, самолетах, пехоте и кавалерии на определенных участках фронта, что является залогом проведения наступательных операций. Следовательно, чтобы атаковать, нам необходимо срочно увеличивать количество дивизий, правильно говорит товарищ Тухачевский? Очень правильно. Только скажите, мы что, собираемся в ближайшие год-два на кого-то нападать? Или мы должны содержать огромную армию просто для того, чтобы было кого раздавить, если что. Мы еще не имеем экономического базиса для того, чтобы нападать на кого-нибудь только потому что один даже гениальный военный считает, что так надо сделать. Мы миролюбивое государство, нам нужен мир и спокойствие на наших границах. Нам нужно этих самых десять-двенадцать лет спокойствия, чтобы окрепнуть, чтобы создать совершенное оружие, чтобы стать сильными. И только экономическая мощь становится основой военной мощи, так учат нас классики марксизма-ленинизма. Удар слабого получится слабым. Мы можем рассчитывать только на себя и на свою силу. Будет восстание в тылу врага — прекрасно! Не будет, мы должны разбить его и без этого!