Обещание мужчины

Джексон Бренда

Потянувшись, он чувственным движением начал водить кончиком пальца по центру ее горла, снова и снова, и увидел, как ее глаза потемнели от желания. Это заставило его желать большего, чем ее рот. Ему нужно было проникнуть глубоко в ее естество.

Она продолжала поглощать его так, что он схватился за ее волосы, запрокинув голову назад, и издал гортанный стон. Господи, она его просто сводит с ума. Буквально.

Он не мог больше терпеть. То, что она вытворяла ртом, было слишком. Больше, чем он ожидал, но все, чего хотел. С каждой лаской ее языка

он все глубже погружался в адски чувственную бездну. Когда он почувствовал, что вот-вот кончит, он быстро отстранился, и она с невольным вздохом отпустила его.

Жаждущий ее до безумия, он поднял ее с колен, скользнув руками ей под юбку, чтобы стянуть кружевные трусики, скрывающие ее женственность. А затем, повернув ее так, чтобы она уперлась руками в изголовье кресла, он приподнял ее юбку, обнажив ягодицы. Разведя ее бедра, он пристроился к ней сзади.

Его эрекция безумно пульсировала, он нагнул Шайло и вошел в нее. Крепко держась за ее бедра, он начал входить и выходить из нее, в то время как ее влажные, горячие глубины сжимали его. Ощущение мышц, крепко обхвативших его член, приводило в безумный экстаз.

Он продолжал вбиваться в нее снова и снова, пока она не стала выкрикивать его имя, приказывая ему продолжать и не останавливаться. Если бы он мог, то остался бы в ней навечно. Потом ему показалось, что самолет тряхнуло, и сначала подумал, что это турбулентность, но оказалось, это его тело раскололось на части в адской кульминации.

Откинув голову, Кейден выкрикнул ее имя, чувствуя, что она тоже кончает. Его нервные окончания, казалось, были готовы взорваться, когда он продолжал двигаться в том же ритме. Нет ничего лучше, чем заниматься любовью с женщиной, которую он любил, обожал и лелеял.

Только он вышел из нее и обнял, как пилот объявил по интеркому, чтобы они пристегнули ремни для посадки. Застегивая молнию на джинсах, он смотрел, как она натянула трусики и расправила юбку.

Потянувшись к ней, он притянул ее в объятия и поцеловал, надеясь, что она почувствовала всю любовь, что он вложил в их поцелуй. Затем, подняв ее на руки, он отнес ее на место и пристегнул, после чего сел сам и тоже пристегнулся.

Взглянув на нее, он осознал, что занимался с ней любовью без всякой защиты.

— Я не использовал презерватив, — сказал он, испытывая отвращение к самому себе. Далтон часто насмехался над ним, но он был прав — о таком никогда нельзя забывать.

— Все в порядке. Я принимаю таблетки, так что ничего страшного, если ты хочешь перестать пользоваться презервативами.

«О да, — подумал он, улыбаясь. — Хочу». Ему нравилось быть в ней кожа к коже.

Она посмотрела в иллюминатор, потом снова на него и улыбнулась.

— Ты привез меня в Вегас.

— Да. Я хочу, чтобы мы заменили плохие воспоминания о Вегасе хорошими.

Она кивнула, улыбаясь.

— Жду с нетерпением.

 

Глава 38

— О, Бен, сегодня было просто чудесно. Не помню, чтобы

я так веселилась. И все эти песни навевали столько прекрасных воспоминаний. Спасибо, что привез меня в Нью-Йорк.

Бен улыбнулся Моне, когда они вошли в лифт отеля.

— Ты не должна благодарить меня, Мона. Мне тоже было хорошо, и это я должен благодарить тебя за то, что согласилась на эту поездку.

Они прибыли в Нью-Йорк вчера. Перелет из Шарлоттсвилля прошел гладко, но поймать такси из Ла-Гуардии до их отеля на Таймс-сквер в час пик было непросто, даже жутко. Будучи ее глазами, он рассказывал Моне обо всех мостах, которые они пересекали, и о высоких зданиях, мимо которых проезжали.

Зарегистрировавшись в смежных номерах, они освежились, перед тем, как насладиться ужином в ресторане в нескольких минутах ходьбы от отеля. На следующее утро они вместе позавтракали, а затем отправились на экскурсию по городу на двухэтажном автобусе. Видя на ее лице волнение и счастье, он глубоко растрогался, и ему захотелось, чтобы она всегда пребывала в таком веселом настроении.

— Рад, что тебе сегодня понравилось, — сказал он, беря ее руку в свою и выходя из лифта на этаж, где располагались их комнаты. — Не знал, что ты умеешь петь.

Сегодня вечером они посмотрели «Мотаун: мюзикл». Он все еще слышал песни, некоторые его любимые, звучащие в голове... вероятно, потому, что Мона все продолжала их напевать. И сказанное им только что, было правдой. Она обладала прекрасным певческим голосом, это он обнаружил в той части мюзикла, где зрители подпевали артистам.

— Не умею я петь. Ты все выдумываешь, — усмехнулась она.

— Я знаю, что слышал. Твой голос так же прекрасен, как и ты. — Когда она замолчала, он взглянул на нее и увидел на ее щеках румянец. — Ты еще красивее, когда краснеешь, — наклонившись, прошептал он.

Свернув в коридор, который вел к их комнатам, он сказал:

— Мы переночуем и закажем завтрак в номер, раз встреча с Филом и Ниной назначена на обед.

Фил Родрикес работал с Беном в полиции Бостона. Они вышли на пенсию примерно в одно и то же время: Бен переехал в Шарлоттсвилль, а Фил вернулся в родной Куинс. Фил и его жена Нина встретятся с ними за обедом, а завтра вечером они вчетвером отправятся на бродвейское шоу.

Они остановились перед номером Моны, смежным с его.

— Уверена, что мне не нужно зайти, пока ты будешь устраиваться?

— Уверена, — сказала она, улыбаясь. — Ты столько всего сделал, когда мы только приехали сюда.

Так оно и было. При регистрации он провел ее по гостиничному номеру, рассказав, где все находится. Затем стоял в сторонке и наблюдал, как она ощупью пробирается по комнате без его помощи, знакомясь с ней самостоятельно. Он восхищался тем, как она отказывалась позволять потере зрения мешать ей жить полноценной жизнью. За те месяцы, что он ее знал, она всегда была очень позитивной.

— С нетерпением жду встречи с твоими друзьями завтра, Бен, — сказала Мона.