Обещание
Шрифт:
У Винни был один жизненный план — жить на широкую ногу. Он просто не знал, как его осуществить.
Поэтому он увидел хорошую идею — бурный успех ресторана своего отца — и попытался убедить Винни-старшего открыть пиццерию по франшизе, сказав отцу, что это сделает их миллионерами.
Завершилось все не слишком хорошо. Винни-старший был категорически против, считая, что пиццерия «Винни» — это качество и традиции, которые, без сомнения, будут потеряны при попытке общенационального франчайзинга. Винни-старший зашел так далеко, что
Чтобы доказать своему отцу, Винни-младший умыл руки в пиццерии и открыл собственный бизнес по производству сэндвичей. Он понятия не имел, как их нужно делать, хотя я сказала ему, что сначала нужно изучить вопрос и научиться, прежде чем тратить время и ограниченные деньги на подобные вещи. В конце концов, что неудивительно, его бизнес провалился.
Дюжина других идей, все не доведенные до конца, либо умерли сразу же, либо так и остались прожектами.
И решение войти в клан Сэла и его бизнес, к чему Винни отнесся с пугающей легкостью, но я-то должна была понять, что это такое было и чем могло все обернуться, и поняла, когда все произошло.
Несмотря на все это, Бьянки смотрели на меня как на женщину, стоящую за мужчиной, подталкивающую Винни к глупостям, чтобы он смог вручить мне весь мир. Они не судили прямо. Они ни черта не говорили. Но время шло, и я чувствовала вину, которой на мне не было.
Я же не сказала им ни слова.
И не сказала им ни слова, потому что мне нравилась их пиццерия. Мне нравилось то, что она собой представляла. Прочность их семьи. Их история. Их верность. Их шуточки друг над другом. Их теплота и душевность друг с другом. Их пикантность, когда один из них злился, но это было нормально, потому что это было основано на любви и верности, и было приятно находиться рядом.
Поэтому я держалась, хотя знала, что должна была отпустить семью Бьянки. Я почему-то продолжала надеяться, что Винни в конце концов вытащит голову из задницы и даст мне то, чего я хотела — крепкую семью. Я держалась, потому что мне нравилось быть частью Бьянки, чего я всегда хотела.
И я держалась, потому что любила Винни. Он был шумным и любил жизнь, и я это понимала. Я мечтала о такой семье, живя со своими родителями. Я чувствовала себя с семьей Бьянки комфортно, хотя и знала, что это опасно.
Я держалась.
Хотя держаться особо было не за что.
Я была слишком молода, чтобы понять, что нашла копию моего отца.
В то время я также понятия не имела, что выбрала не того брата. Я понятия не имела, что мне придется наблюдать сначала вблизи, а потом издалека, как Бенни со временем придет в себя.
Сначала он уволился со стройки и пошел работать в пиццерию. Это означало, что он перестал пьянствовать по ночам, потому что работал по ночам.
Потом он купил этот дом.
Дом в середине ряда таких же домов, построенных у тротуара. Переднее крыльцо. Заднее крыльцо. Несуществующий передний
Этот дом существовал здесь более века, и окружающие жители были в основном итало-американскими семьями, чьи родственники жили в этом районе в течение нескольких поколений и не собирались отсюда уезжать.
Как только он купил дом, избавился от своей мощной спортивной машины и пересел на внедорожник.
И в конце концов он унаследовал пиццерию от своего старика.
Он по-прежнему трахал все, что двигалось, но я обратила внимание, что здесь тоже произошли перемены. Я знала некоторых женщин, которых он брал к себе в постель. Я точно знала, когда все перешло от того, чтобы оторваться, к тому, чтобы найти подходящую.
Конечно, у него были моменты, когда он просто хотел потрахаться.
Но Бенни начал движение по пути, который вел к той, кто помог бы ему построить крепкую семью и создать хороший дом.
Винни никогда этого не делал. Винни этот путь не интересовал. Его интересовал только его собственный путь, каким бы темным он ни был, и он потащил меня за собой по этому темному пути.
Проблема была в том, что я позволяла ему меня тащить.
При этой мысли я почувствовала движение и оторвала взгляд от своего тела, увидев входящего Бена. В одной руке он держал пинтовый стакан, наполненный льдом и фиолетовой жидкостью, в другой — маленькую бутылочку с таблетками.
Я приподнялась, чтобы сесть, Бенни подошел к моей стороне кровати. Поставил все на тумбочку и наклонился, чтобы подложить подушки под спину. Когда он закончил, я приподнялась на подушки, а Бен потянулся к бутылочке.
К тому времени, как он протянул мне таблетку, стакан был у меня в руке.
Я приняла лекарство и решила не спорить, когда Бен сел своей задницей на кровать.
— Пицца скоро при будет, — заявил он.
— Хорошо, — ответила я, ставя стакан на тумбочку.
— Прочел рекомендации твоего врача, — сказал он мне, и я посмотрела в его сторону.
Это его не касалось, и он это знал.
Я решила не высказывать раздражение, и не говорить насколько сильно меня это раздражает, поэтому промолчала.
— Хочу, чтобы ты записалась на обследование на следующей неделе. Я поговорю с ма по этому поводу.
Я не хотела, чтобы Тереза занималась моим обследованием. Я вполне способна позвонить по телефону, записаться к своему собственному долбаному врачу.
Я решила не сообщать ему эту информацию.
— Он написал, чтобы ты должна двигаться. Сначала немного, но там написано, чтобы ты вела активный образ.