Обещание

Воденников Дмитрий

7. Еще одно необходимое пояснение

Как известно, Мандельштам писал о «далеком» читателе. Не знаю, какой уж там читатель, – не видел. Но когда я пишу, то у меня есть две цели, два адреса. О первом я и говорить здесь не собираюсь (это бессовестно), а второй это – вы. Это не значит, что всех вас я тоже вижу. Но это значит, что всех вас я имею в виду.

Впрочем, и здесь есть одна червоточина.

Когда мне хлопают (а я люблю, когда мне хлопают), мне всегда хочется раскинуть руки. Вот так. Только я ни разу этого не делал, потому что боялся.

Но – когда-нибудь – я обещаю вам, – закончив свое последнее стихотворение, я все-таки скажу себе: АП! – и раскину руки.

8

И

последнее.

Я веду за руку свою трехлетнюю племянницу, Полину. На ней красивое платье, и она боится машин.

Я ей говорю: «Ничего не бойся – я же с тобой». Она верит.

Тогда, впадая в педагогический раж, я добавляю:

«А чтобы быть совсем хорошей девочкой, – какать, Поленька, ты все-таки должна на горшок».

Она (яростно и непримиримо): Ни-ког-да.

А чтобы бытьеще любимей вами(а это, кстати,мне всегда хотелось,но, видно, не сумел я лучше стать) —так воттеперь вниманье, это важно:я никогдабыть не хотел отважным,но я хотел —смешить и ужасать,смешить и ужасать,вплоть до могилы.во мне такаяНо, видно, есть сила.меня сильнееИ мне ее придется – испытать.

АП!

КАК НАДО ЖИТЬ – ЧТОБ БЫТЬ ЛЮБИМЫМ

Писатель так часто говорит о себе, что можно подумать, что он очень себе интересен. Но ему интересно другое.

Во-первых, ему интересен тот человеческий тип, куда его затолкали насильно, наделав ссадин и рытвин.

Во-вторых, он хочет этому человеческому типу помочь, потому что прекрасно помнит о том, как раньше чужие книги помогали ему, а также о том, что никто не имеет морального права считать свою жизнь исключеньем.

Что же касается моей книги, то она вполне произвольна, и ни ее порядок, ни случайные связи стихов – никакого значения не имеют.

ЛУЧШИЙ АВТОЭПИГРАФ – ПОСЛЕДНИЙ АВТОЭПИГРАФ

Pokljanis’ – chto marketing, tabu, sexual’nost’,

prava cheloveka,

gospodin prezident,

zhurnaly, gazety, TV –

t.e. vsjo to chto nashe

i chto ot tebja ne zavisit –

vsjo eto tozhe tebe interesno.

Клянусь, но – однако...

О, я никогда не забуду(даже если буду стараться,а я буду очень стараться),что все эти яркие дни,и все, что осталось,и все, что пыталось остаться,эта мякоть моя,моя ненаглядная мягкость,этот правильный голоси голос шершавый – мои.

КАК ТРУДНО БЫТЬ ЗВЕЗДОЙ

(или откуда такое желанье ударить кого-нибудь по лицу)

как сказала однажды газета «сегодня»

ЕГО БЕЗНАДЕЖНЫЙ, ЕГО ДРАГОЦЕННЫЙ ГОЛОС – ТАК УМЕЮЩИЙ СТАВИТЬ СЛОВА – ПОСТОЯННО ГОТОВИТ К ТОМУ, ЧТО КАЖДОЕ СЛОВО МОЖЕТ ЯВИТЬСЯ ПОСЛЕДНИМ

как написала тебе на е-mail одна идиотка

ТЫ ЖИВЕШЬ, КАК МЕЧТА, КАК ИГРУШКА, КОТОРОЙ НИКТО НЕ ПОДАРИТ И КОТОРУЮ НАДО УКРАСТЬ, УКРАСТЬ НЕПРЕМЕННО

и уж как совсем справедливо заметил тебе твой приятель выводя подышать – после одной неожиданной драки

НУ ЧЁ ТЫ ТРЯСЕШЬСЯ ОТ ЗЛОБЫ, ЧЁ ТЫ ТРЯСЕШЬСЯ

ВЕДЬ ВСЁ ЖЕ ЕСТЬ У ТЕБЯ: МНОГО ДЕНЕГ, ПИРОЖНЫХ.

ВСЕ ТЕБЯ УВАЖАЮТ, А ТЕ, КТО НЕ ХОЧЕТ (АХ ТЫ, СУКА ТАКАЯ, ГОВНО), ВСЁ РАВНО УВАЖАЮТ.

вот только этого

мне еще не хватало – для полного счастья

* * *

Так неужелия никогда не посмею(а кто, собственно,может мне здесь запретить,уж не вы ли, мои драгоценные,уж не вы ли) —признаться:ну были они в моей жизни, были,эти приступы счастья,эти столбики солнца и пыли(все постоялисо мной в золотистой пыли),и все, кто любили меня,и все, кто меня не любили,и кто никогда-никогда не любили —ушли.

ДВЕ СЕСТРЫ

(Отрывок из пьесы)

Анночка Иванна сидит рядом с кроватью, на которую навалено огромное количество одеял. Под одеялами – Ангелина Иванна.

АННОЧКА ИВАННА. Анна, я так и знала, чем это кончится. Сначала ты ведешь беспорядочный образ жизни. Потом всю ночь стоишь на сквозняке, кого-то выглядывая. Потом ты заболеваешь, а вот теперь умираешь. Как тебе только не стыдно, Анна.

(Молчание.)

АННОЧКА ИВАННА. Как сказал поэт: «а ты живи, как будто там внутри/ не этой смерти пухнущий комочек,/ не костный мозг и не подкожный жир,/ а так, как будто там/ какой-то жар цветочный,/ цветочный жар, подтаявший пломбир». Давай обсудим прочитанное, Анна, давай обсудим.

(Молчание.)

АННОЧКА ИВАННА. Какая же ты все-таки сволочь, Анна. Я всегда хотела, чтобы ты была счастлива. В конце концов, тебе не в чем меня упрекнуть. Разве я виновата, что у тебя нет детей?

(Молчание.)

АННОЧКА ИВАННА. Нет, я все понимаю, я тоже иногда грущу и думаю о высоком. Но разве жизнь ограничивается только борьбой и чужими любовниками? Это же не так! Вот посмотри на меня. В жизни есть масса других полезных вещей.