Обещанная колдуну
Шрифт:
— Астра Фелицис? О, Тёрн… Да, расстроило бы, если бы не это…
Она подцепила кончиком указательного пальца бечевку, на которой болтался медальон.
— И на такой жалкой веревочке! А если она порвется?
— Я все контролирую, — сказал колдун.
Агнесса покачала головой, да и я скептически хмыкнула. Папа мой тоже так говорит, обычно незадолго до того, как влипнуть в неприятности.
Тёрн взял Агнессу за плечи.
— Тебе не о чем волноваться, поверь! Сил у меня еще достаточно, чтобы позаботиться обо
Рыжеволосая магичка погладила его по щеке.
— О, Тёрн… А еще говоришь, что изменился. Все такой же. Но ты не сможешь спасти весь мир, как бы сильно этого ни хотел.
— Не могу, — согласился он. — Но я мог спасти хотя бы одну жизнь.
Легкие пальцы Агнессы скользнули вниз по шее, по ключице и погладили родинку в форме звезды.
— А это, насколько я понимаю, твоя плата… Кто она?
Как бы Агнесса ни старалась скрыть свои чувства, я услышала в ее голосе ревность. Все-таки я тоже была женщиной, меня ей было не провести. Глаза Тёрна потемнели.
— Она еще ребенок.
— Да? И когда ей исполнится восемнадцать?
— Исполнилось. Вчера.
Магичка побледнела сильнее и закусила губу.
— И она до сих пор не с тобой? Сколько же ты сил тратишь, дуралей, пытаясь удержать статус-кво? Мне что, самой тебе лекцию прочитать, магистр? Или ты забыл? Ты сейчас закручиваешь магию…
— Точно пружину, — улыбнулся Тёрн. — Я помню, двоечница.
Не удержавшись, он обвел указательным пальцем контур ее нижней губы, припухшей от слез.
— И она сорвется! И размажет тебя! — разозлилась Агнесса, сжав с силой его руку. — Забери девочку!
— Не могу. Она дитя, — Тёрн повел плечом, будто говорил о чем-то само собой разумеющемся. — Что я буду с ней делать? Вернее… Ты знаешь, чем все закончится, когда я ее заберу…
Взгляд зеленых ярких глаз схлестнулся с темным, обсидиановым.
— Она останется дома, — сказал Тёрн.
И я снова услышала в его голосе суровые, жесткие нотки.
— У тебя не хватит сил…
— Сил у меня достаточно! — повторил он то же, что и прежде.
Сказал так, словно поставил точку в разговоре, и Агнесса это поняла.
— Наверное, я должна тебя ненавидеть, — прошептала она. — Но мы никогда друг другу ничего не обещали… И все же… Когда я получила твое письмо, я подумала… Тёрн! Проклятие, Тёрн! Меня сейчас разорвет от ревности!
— Не нужно, Несси, — мягко сказал он.
Он приподнял ее лицо за подбородок, Агнесса сердито мотнула головой, но, когда он, вздохнув, отодвинулся, сама обвила руками его шею.
— Глупый. Невозможно глупый и упрямый. Я тебя тоже не люблю, так и знай!
А следом… Меня будто ударило током — такого я точно не желала видеть, но считаных секунд хватило, чтобы почувствовать все. Разделить их жар. Это было… совсем иначе, чем у нас с Даниелем. Я и разглядела-то самую малость, но кровь бросилась к щекам, и внизу живота стало горячо.
Рыжие волосы, разметавшиеся по подушке, сияли, точно пламя, но фарфоровое личико от страсти не раскраснелось, а, наоборот, сделалось еще бледнее. И стонала она вовсе не от боли.
— Не останавливайся, — просила она, задыхаясь. — Только не останавливайся…
И потом прижала тонкие пальцы к губам, силясь удержать рвущийся крик…
Я вынырнула из видения, обливаясь потом, и дышала так же часто, как Агнесса. Мне показалось, что я даже вскрикнула, как она. Покосилась на Тёрна, уверенная, что он услышал и очнулся, но колдун только пошевелился во сне.
Оставалось еще несколько исписанных листов, но я их ненадолго отложила и задумалась.
С детства я привыкла видеть в Тёрне человека намного старше себя. Он казался мне стариком: в сознании навсегда запечатлелся тот самый первый образ, когда я в пятилетнем возрасте увидела колдуна. Но годы шли, я взрослела, а он не менялся.
А теперь я посмотрела на него глазами Агнессы. И… О боги… Она считала его красивым! Желала его поцелуев! Она отдавалась ему с таким пылом, что я сама до сих пор горела, как в лихорадке.
Тёрн спал, а я подобралась поближе, чтобы внимательно его рассмотреть. И — вот так открытие — никаким стариком он не был. Но и юнцом, вроде моего брата Верна, тоже. Наверное, по человеческим меркам ему было лет тридцать. Его портило то, что он постоянно хмурился, но сейчас, во сне, его лицо разгладилось, сделалось спокойным и оттого выглядело особенно молодо. Острые скулы, прямой нос, тонкие черные брови.
Я поймала себя на том, что тяну палец к этой брови, чтобы погладить, и сама от себя обомлела. Переползла к противоположному краю тахты, прижимая к груди листы, и продолжила чтение.
*** 27 ***
Агнесса сидела, поджав под себя ноги, завернувшись в покрывало. В руках она держала бокал с горячим вином. На кухне пахло пряностями. Когда магичка пошевелилась, в складках ткани мелькнуло обнаженное бедро. Агнесса поймала на себе взгляд Тёрна, но нисколько не смутилась и улыбнулась в ответ.
— Рассказывай, — сказала она. — Зачем я тебе понадобилась после стольких лет?
— Несси, я не мог просить тебя приехать раньше, — нахмурился колдун, уловив в этих словах упрек. — Глор стал слишком опасным местом для магов…
Но остановился, заметив лукавый взгляд из-под ресниц: догадался, что Агнесса дразнит его. Смутился на секунду, а потом вернул лицу суровое выражение.
— Я попытаюсь закрыть Разлом. Но мне нужна помощь.
Агнесса вмиг сделалась серьезна. Подобралась и села, устремив на Тёрна внимательный взгляд. Ей было все равно, что покрывало сползло, обнажив плечи, а колдун замер, лаская взглядом нежную кожу. Магичка заметила это и рассмеялась.